Взгляд

Было бы безответственным в рамках небольшой статьи всерьез обсуждать вопрос о границах познания современной науки. Но сегодня даже невежды признают, что любая научная теория отображает лишь определенные грани реальности. Конечно, наличие машины времени, позволяющей совершить путешествие в отдаленное прошлое, что дало бы возможность отследить произошедшие изменения, или прыжок в будущее, чтобы проверить, как повлияла наша деятельность на развитие тех или иных процессов, дало бы нам ключ к разгадке многих тайн, близкое к абсолютному знание о мироздании. Хотя представление о том, как изменит мир за тысячелетия уничтожение одной-единственной бабочки (я не знаю, является ли обладание им благом или злом), само по себе уже было бы величайшим научным достижением. Жаль только, что и это не помогло бы в поиске ответа на главный вопрос: каковы конечная цель Творения и смысл существования мира. Ведь наблюдение феномена, даже такого, который можно определить и классифицировать, не даст ни малейшей подсказки, ни малейшего намека на ответ. Как ни обидно, высокоразвитое и культурное человечество останется во всем, связанном с коренными вопросами бытия, на том же уровне познания, что и три тысячи лет назад. С момента появления на земле рода человеческого его волнует, зачем все это, в чем конечная цель. Но для поиска ответа нам нужны совершенно иные, отнюдь не научные средства, методы и источники познания.

Пути постижения

Предисловие к книге Дж. Шредера Шесть дней Творения и Большой взрыв. И-м, Даат, 2000.

Проблемы взаимоотношений науки и религии актуальны для иудаизма с момента его возникновения. Вот уже на протяжении нескольких тысячелетий лучшие умы человечества пытаются примирить две столь несхожие области познания, всякий раз наталкиваясь на множество серьезных проблем. Является ли наличие двух различных путей постижения единственным способом получения цельной картины мира, заложенным в самой его природе, или каждый из них самодостаточен и представляет собой альтернативу другому? Противоречат ли друг другу знания, полученные нами в результате Б-жественного Откровения, с одной стороны, и эмпирическим путем либо в результате интеллектуальных усилий, с другой? Насколько принципиальны различия между ними, есть ли смысл говорить лишь о точках пересечения или они все же на некотором уровне дополняют друг друга, образуя единую картину мироздания?

В средние века, да и в более поздние эпохи, некоторые религиозные философы полагали, что по мере увеличения суммарной информации об окружающем нас мире, исходя из накопленного опыта и благодаря интенсивной интеллектуальной деятельности, человечество еще достигнет качественно иного уровня сознания и обретет подлинно религиозное мироощущение. Этот подход рассматривает все противоречия между Откровением и наукой как временные, возникшие в силу недопонимания сути обоих способов познания и из-за ограниченных возможностей разума в каждый конкретный период.

Существовала и обратная точка зрения, согласно которой лишь серьезно занимающийся теологическими проблемами человек может претендовать на истинное познание и именно ему под силу компетентно решать не только вековечные метафизические, но и сугубо практические вопросы, затрагивающие все области бытия. Согласно этому подходу тот, кто глубоко, с подлинным прилежанием и усердием штудирует Тору, может найти в ней ответы на любые вопросы, которые ставит жизнь. При этом не имеет значения, о какой области знаний идет речь, о естественных науках или современных технологиях. Если же в отношении чего-либо мы не находим в Торе никакой информации, виной тому лишь наша лень и невнимательность. Этот подход хорошо иллюстрирует сказанное в Иерусалимском Талмуде: “Ибо это [Учение] не пустая вещь для вас”, а если пустая, то лишь потому, что вы не занимаетесь серьезно.

При всех различиях между ними оба подхода основаны на предпосылке, что и научный, и религиозный способы познания дают адекватное представление об окружающем нас мире, а поскольку это так, они рано или поздно должны слиться в единое целое, причем не только на уровне идей, но и в практическом смысле. Следовательно, их параллельное использование столь же легитимно, как и применение двух систем счисления — позиционной и непозиционной, двоичной и десятеричной: несмотря на то, что запись и расчет в них ведутся различными путями, результат один и тот же.