«ВЗГЛЯД» - БИТЛЫ ПЕРЕСТРОЙКИ. ОНИ ИГРАЛИ НА КРЕМЛЁВСКИХ НЕРВАХ

Если внимательно рассмотреть приведённую классификацию, то выяснится, что культурный капитал – это помимо прочего и общий культурный уровень, и так называемая интеллигентность (когда гражданин наклеивает около подъезда объявление «интеллигентная семья снимет квартиру в этом доме», всем понятно, что имеется в виду), а символический капитал бывает двух видов (как короли бывают коронованными и некоронованными). Он может появиться благодаря престижной должности (например, президент или генеральный прокурор) или возникнуть как следствие авторитета, статуса лидера (например, популярный лидер оппозиции, даже если он находится в тюрьме/изгнании, или авторитетный правозащитник). Возможно сочетание того и другого: руководители ТВ-каналов обладают высоким процентом символического капитала. Только одни его полностью утрачивают вместе с постом, а другие сохраняют.

Особо любопытен социальный капитал. Вот что писал о нём сам автор идеи классификации капитала: «Выстроить это понятие означает создать способ изучения логики, согласно которой этот особый вид капитала накапливается, передаётся, воспроизводится: создать способ понимания того, как он трансформируется в экономический капитал и, наоборот, ценой каких усилий экономический капитал может конвертироваться в социальный, создать способ уяснения функции таких институтов, как клубы, или просто семьи – основного места аккумуляции и передачи этого вида капитала».

По мнению Бурдье, светская хроника совсем не так пуста, как кажется, и на самом деле освещает особую форму социальной деятельности, предполагающую наличие определённых компетенций и направленную на обеспечение воспроизводства социального капитала.

Сегодня к разряду светской хроники вполне можно отнести и заседания Совета министров, и тусовку по поводу премьеры фильма, и сводку с фронта, поскольку все эти мероприятия в силу особого воздействия на человеческий разум электронных средств массовых коммуникаций обрели оттенок вполне рядового (читай светского) времяпрепровождения. Ведь даже захват заложников является своего рода «тусовкой» заинтересованных лиц, где террористы, используя экономический капитал (для проведения теракта, как известно, нужно соответствующее финансирование), пытаются, пустив в ход свой социальный капитал (то есть возможность договориться с определёнными обладателями символического или культурного капитала – депутатами, должностными лицами или деятелями культуры), превратить свои, так сказать, assets (активы) в капитал символический – то есть «залитоватьея» в качестве героев-повстанцев. Или кого-нибудь в этом роде. Именно в превращении одних видов капитала в другие и состоит построение индивидуальной карьеры, венцом которой можно считать гармоничное сочетание всех их видов.

То есть наличие культурного капитала (способностей и знаний, конвертированных в зафиксированные государственными институтами документы), символического (то есть соответствующей культурному капиталу социальной позиции), экономического (адекватного этой позиции дохода) и социального (гармоничных связей с внешней средой). Переходя на язык цифр, оптимальным является соотношение 25/25/25/25%, если весь имеющийся у человека капитал принять за 100%. Разумеется, размер его индивидуален и неизмерим. Главный тезис таков: если каждый занимает место по способностям, имеет заработок по компетенции, а связи – по заслугам, – общество можно смело назвать идеальным, ибо подобное сочетание и есть совпадение рангов.

Если внимательно следить за тем, что показывают и рассказывают средства массовой информации, можно всласть насмотреться на не прекращающиеся ни на секунду процессы превращения капиталов, которые сопровождаются созданием и крушением карьер. Забавно наблюдать за loser'ами: неудачно инвестировав свои экономические и социальные капиталы в попытку приобрести символические богатства, чтобы затем вновь превратить эти богатства в денежные знаки, заводы и пароходы, они в результате коротают дни за рубежом российской истории. Редкое удовольствие доставляет созерцание результатов инвестирования в имиджмейкеров и политтехнологов – экономический капитал тает, а вместе с ним убывает и символический (достаточно вспомнить, как смотрелся наш «правый фланг» до 1999 года и каким выглядит сейчас – после многолетней спецобработки).

Ведущий, сделавшийся чиновником, бизнесмен, ставший деятелем культуры, – всё это продукты трансформации капитала, порой весьма причудливые, а чаще просто смешные. Достаточно вспомнить, как Константин Боровой, промотавший свой экономический капитал, взялся сначала за реанимацию журнала «Америка», а потом за сериал интервью с богатыми «новорусскими» дамами, конвертировав остатки своего социального капитала в символический – став писателем, что хоть и не денежно, зато почётно.