Взгляд из тени

– Ладно, не скажу, что мне не понравилось. Вышло драматично, красиво, да и надежда умирает последней… Но! Какого… хрена, уж прости, ты взялся за ритуал, будучи в настолько нестабильном психическом состоянии? Ясно же было, что тут миру точно придёт каюк! Ты же взрослый, тебе не шестнадцать, блин, ну хоть плачь…

Левиафан молча смотрел на неё, прижимая к лицу прохладные руки, и понятия не имел даже не то что как отвечать – как вообще реагировать. Пресловутый страшный жнец оказался… девчонкой! Шумной, экспрессивной девчонкой, чья возмущённая тирада почему-то навевала воспоминания о детских площадках, где мамы и бабушки громко отчитывали малышей за беготню и ободранные коленки. Левиафану, к слову, это всегда казалось ужасно несправедливым – ты же упал, и тебе же ещё и попадёт! – поэтому на Оскара с Филиппом он так никогда не орал. А у демонов, ясное дело, мам и бабушек не водилось, так что ощущение было… непривычным.

– Не хочу мешать, – подал голос Вик, – но не могла бы ты вернуть мне игрушку обратно? Я ещё не убедился, что она выучила все уроки. А без этого, сама знаешь…

Левиафан напрягся. Девочка повернулась к Вику. С полминуты молчала, а потом проникновенно протянула:

– Как же иногда хочется тебя придушить… Пусть даже так я лишусь лучшего партнёра по выпивке и ужастикам. Короче, три шага назад сделал, и не лезь, пока я тебя на Луну не вышвырнула!

– Не получится, – неожиданно для себя сказал Левиафан. – Луны больше нет.

– Это он тебе сказал? – скривилась Девочка-Жнец, ткнув Вика углом ноутбука в живот. – Узнаю стиль. И что ещё наговорил?

Вик закатил глаза и отвернулся, скрестив на груди руки. У Левиафана буквально голова шла кругом – больно уж быстро его личный фестиваль ужасов сменился такой… чуть ли не семейной сценой.

– Н-ну… что мир погиб, никого не осталось, что…

– Врёт! Уже свистит как дышит, – Девочка-Жнец потрясла сумкой. – Прикинь, сколько смертей пришлось бы вписывать? Да у меня диск бы перегрелся, вся наша контора на ушах стояла бы!

На миг Левиафан почти перестал дышать. Нет, нет, не может быть, чтобы судьба его всё же пощадила…

– Я же видел… Видел всё, погибающий космос, Земля в огне… нельзя безупречно продумать мираж подобного масштаба, тем более физически ощутимый мираж!

Девочка потёрла лоб:

– Ну, может, нельзя. Я, признаться, таким особо не балуюсь, но… тут же другое, разве ты ещё не понял? Оглянись. Вспомни, что видел и как. Подумай, почему могли остаться только вы двое.

– Ну не-ет, – застонал Вик. – Перестань, вы мне всё испортите!

Левиафан осторожно огляделся и встал, косясь на Вика и пытаясь не дёргаться от каждого его движения – вместе с надеждой на спасение вернулся и страх. А потом чуть прикрыл глаза, осторожно раскручивая цепочку воспоминаний обратно. Вот Вик нависает над ним, скаля зубы, вот он пытается бежать, вот Вик меняет лицо, говорит что-то, чего уже не вспомнить… Паника, захлёстывающая рассудок, вкус рвоты… Дождь, пустота, танец города…

Город. Город, в котором все до единого здания были ему знакомы. Детский рисунок Оскара, внезапно отразившийся в картине гибнущего мира. А увидел ли он на горящей Земле хоть одно незнакомое прежде место? Ведь кем бы ни был Вик, он не может знать всю жизнь Левиафана досконально.

Он вспомнил самое начало. Вспомнил тяжесть в голове, дрожь, странный привкус… То же самое он почувствовал тысячелетия назад, когда толпа демонов зажала его в угол, и Дагон протянул руку к голове…

И тут Левиафан понял. Он не приходил в себя. Ни на секунду после того, как упала свеча, и прерванный ритуал приложил его, стоящего в центре, отдачей, позволив Вику смять все ментальные щиты и запустить руку в сознание.

– Всё это в голове… – прошептал Левиафан и резко повернулся к Вику. – Как? Я же помню Дагона. Он максимум две-три иллюзии мог создать, а считался профи в ментальной магии.

– Сравнил талант с яичницей, – фыркнул Вик. – Я не создавал иллюзии, а стукнул по болевым точкам и позволил твоему подсознанию напасть на тебя же, выпустить все кошмары наружу. Неплохо вышло!

Левиафан со свистом втянул в себя воздух. Ясно. Всё ясно. Он знал, как это работает, по крайней мере в теории: существовало несколько уровней ментальных атак, и если первый, простейший, Левиафан и сам использовал, когда смотрел воспоминания Антона, то четвёртый… требовал куда большей силы и мастерства. Такая атака буквально выворачивала твою личную реальность наизнанку, и сознание, которое до этого находилось внутри тебя, вдруг оказывалось снаружи, словно вы поменялись местами.

Значит, было бесполезно прикрывать голову. Вик туда уже залез. Левиафан зло уставился на Девочку-Жнеца. Неприятно всё же, когда из твоего сознания делают проходной двор.

– А ты что, вроде как мимо проходила?

– Для меня ваши границы эфемерны, – пожала плечами Девочка-Жнец. – Правда, боюсь, теперь твоё сознание расширилось до границ довольно крупного измерения… Ничего личного. Потом всё вернётся обратно. Наверное.