Взгляд на миллион

Часы, висевшие над камином, тихим щёлканьем послушных стрелок давали понять, что до начала рабочего дня остались считанные мгновенья, а Сьюзен и Мартин так ни о чём и не договорились. Через минуту они вышли из кафе и, остановившись на перекрёстке, долго не решались проститься. Мартин сдержанно приобнял Сьюзен и поцеловал в щеку. Не проронив ни слова, она перешла через дорогу, достала ключи, открыла дверь и, не оглядываясь, вошла в книжный магазин. В этот раз даже звона колокольчика не было слышно…

«Подожди, Сьюзен», – как будто где-то внутри себя тихо произнёс Мартин. Не обращая внимания на светофор и приближающиеся машины, он перебежал на противоположную сторону улицы и вошёл в магазин вслед за Сьюзен. Она стояла около прилавка, опустив голову, словно не верила, что вдруг осталась совершенно одна.

– Я не могу так, – встав у неё за спиной и нежно обняв за плечи, сказал Мартин.

Сьюзен повернулась, и они поцеловались.

– Ты ведь можешь попросить, чтобы тебе дали два дня выходных? – спросил он.

Она едва сдерживала слёзы. Магазин был уже открыт, и в любой момент могли зайти покупатели. Именно в эту минуту вошла Нэнси и, увидев, что Сьюзен до сих пор не приступила к своим обязанностям, решительной походкой направилась к кассе. Мартину пришлось разыграть «серьёзную деловую брюнетку», представившись художником, который хотел бы в знак признательности подарить этому чудесному магазину одну из своих картин. Нэнси расплылась в своей самой неискренней улыбке, сказав при этом, что была бы рада как можно скорее увидеть подарок.

Мартин умел производить впечатление, особенно на женщин средних лет. Этому он научился, делая бесконечные наброски и рисуя портреты элегантно одетых и романтически настроенных дам в кафе и на набережной канала Сен-Мартен. Сьюзен постепенно пришла в себя, и Мартин, пообещав хозяйке магазина Lys Blanc сегодня вернуться с картиной, направился к выходу. Отпросившись у Нэнси на пару минут, Сьюзен вышла вслед за ним и прикрыла за собой дверь. На улице Мартин обнял её и пообещал, что вернётся очень скоро и попробует уговорить строгую хозяйку магазина, чтобы та дала Сьюзен выходной хотя бы на завтра. У него была одна-единственная картина, которую уже сегодня он мог представить в качестве подарка…

Мартин дошёл до пристани и торопливо поднялся на платформу речного трамвайчика, который как раз в эту минуту дал сигнал о своём отправлении…

…Возле «Старого замка» стояло несколько респектабельных авто. Складывалось впечатление, что там проходила самая настоящая выставка. «Как это необычно, – подумал Мартин. – Галерея работает днём, как простой выставочный павильон». Парадный вход был открыт, и в этот момент Мартин сам себе казался полноправным участником будущего аукциона, где он или дорого продаст, или купит за баснословные деньги какой-нибудь выдающийся шедевр. Он вошёл в зал и застал Джонни за беседой со сгорбленным пожилым мужчиной, который время от времени постукивал тростью о пол.

– Ну что же, был рад вас вновь увидеть, – сказал Джонни, кланяясь и поспешно заканчивая разговор, после чего переключился на Мартина: – Мартин? Ты что, всё ещё в Париже?

Джонни подходил к юноше и одновременно провожал взглядом сгорбленного пожилого мужчину.

– Что случилось? Ты не летишь в Лондон? – Джонни продолжал вполголоса торопливо задавать вопросы, при этом оглядываясь, словно боялся, что его кто-нибудь мог услышать ещё, кроме Мартина.

– У меня к тебе есть небольшое дело. Помнишь, я оставлял тебе картину? – Отвечая Джонни, в этот момент Мартин заметил, как тот напрягся и изменился в лице. – Ну, та, на которой мост, лодки и всё такое?

Джонни выдохнул и спросил:

– Да, конечно, а что, у тебя появился на неё покупатель?

– Можно сказать и так, – слегка улыбнувшись и вспомнив в этот момент неожиданный разговор с Нэнси, ответил Мартин. – Ты можешь мне её сейчас отдать?

– Само собой. Пойдём, – сказал Джонни.

Они прошли в большой зал картинной галереи. Посетителей было много, и это казалось непривычным, учитывая то, что раньше Джонни открывал галерею исключительно для аукционов и только в вечернее время.

– Ты сменил амплуа? – спросил Мартин, оглядываясь по сторонам.

Джонни находился в некотором напряжении, и шутливые слова воспринял с нескрываемым недовольством.

– Я тебе потом всё объясню, – резко ответил он.

В этот момент его отвлекли, и Джонни попросил своего помощника Себастьяна проводить Мартина в хранилище и выдать картину.

Мартин вспомнил, как ещё совсем недавно принёс сюда на хранение портрет Марго.

«Удивительно, но я до сих пор помню тот день, когда рисовал её. Она всё время целовала меня, смеялась и не давала сосредоточиться». В следующую секунду Мартину до безумия захотелось увидеть её портрет.