Взгляд на миллион

Джонни, как все продавцы, умел говорить красивые речи. Мартина бросало то в жар, то в холод. Ему очень хотелось узнать, кто же приобрёл портрет Марго, да ещё и за такую неслыханную цену. В этот момент ему показалось, что Джонни как-то странно на него смотрит, словно чего-то не договаривает. Он вспомнил, как принёс портрет Марго в галерею Джонни и как тот обрадовался, а уже через день Мартин столкнулся в галерее с Роджером.

«А что, если тогда в кабачке я всё-таки проговорился Джонни про убийство Марго, а тот в свою очередь рассказал об этом Роджеру? Тогда Роджер либо сам убьёт меня, чтобы убрать свидетеля, либо подкупит следователя и сделает из меня убийцу. Боже, что же мне делать?» – думал Мартин.

– Ты обещал узнать, где похоронили Марго, – проговорил юноша, ощущая себя в какой-то прострации и не понимая, что ему делать в следующую минуту. Джонни рассказал ему, как найти могилу Марго, и они расстались. На улице Мартин какое-то время стоял, жадно глотая свежий воздух. У него всё кружилось перед глазами: картины, Марго, Роджер, испуганный Джонни. Он очнулся от визга тормозов и ругани водителя, долетавшей из машины. Погрузившись в глубокие размышления, Мартин незаметно для себя вышел на проезжую часть и чуть не угодил под колёса автомобиля.

«Нет, я не могу поверить, что Джонни смог пойти на такое. И всё же… Конечно, я не должен был приносить в галерею портрет Марго, но что же было делать?» – Мартин злился сам на себя и на Джонни из-за того, что портрет был продан у него за спиной. Но зато сейчас у него на руках была сумма, которой вполне хватило бы и на поездку, и на первое время жизни в Лондоне, тем более что деньги, которые он привёз от Софи, таяли на глазах.

«Наверное, Джонни прав, и самым верным решением будет прямо сейчас, не откладывая, уехать в Лондон», – думал Мартин. Ему казалось, будто сама Марго незримо помогает ему…

Глава 18

Мартин решил заехать к себе на квартиру, чтобы немного передохнуть и подумать, что ему делать дальше. На улице моросило. Он поднял воротник пиджака и, плотнее прижав к себе картину, перепрыгивая через лужи, в скором времени добрался до ближайшей остановки. Несмотря на толчею в автобусе, Мартин не мог избавиться от грустной, безнадёжной пустоты, которая постепенно заполняла его душу и сердце, словно он вдруг оказался один в огромном городе, и единственным человеком, который мог всё изменить, была Сьюзен. Дождь усиливался, автобус покачивался на поворотах, и в эти моменты с крыши по окнам потоком текла вода.

Выходя на остановке, Мартин заметил знакомый силуэт женщины, которая шла по противоположной стороне улицы. За ней едва успевала маленькая девочка лет пяти. Обе несли какие-то тюки с вещами: женщина – два больших в руке и один за спиной, девочка – небольшой малиновый узелок с торчащими заячьими ушами. Мартин узнал их – это были Стефани и Кэтрин. В пригороде жила мать Стефани, и, по всей вероятности, они с малышкой решили уехать из Парижа. Каким бы прекрасным и замечательным ни был этот город, но жить здесь и растить дочь в одиночку, имея столь немногочисленные доходы, как у Стефани, было бы крайне затруднительно.

Мартин поднялся на свой этаж… Рядом с бывшей комнатой Стефани и Кэтрин висела табличка с надписью: «Сдаётся». Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В комнате было пусто. Старая, покосившаяся мебель навевала грусть и тоску. На полу валялся мелкий мусор и обрывки верёвки, которой, судя по всему, Стефани перевязывала тюки с вещами.

«Конечно, она поступила правильно, – думал Мартин. – С матерью ей будет намного легче, и ребёнок, опять же, всегда под присмотром». Около окна, между шкафом и полками для посуды, висели портреты Стефани и Кэтрин. Мартин сам когда-то посоветовал повесить их именно сюда, потому что здесь идеально рассеивался свет, и портреты смотрелись очень естественно. Он улыбнулся, вспомнив, как рисовал мать и дочь. «Стефа», как её называли все соседи, ужасно стеснялась при позировании и всё время опускала глаза в пол. Мартину стоило немалых усилий уговорить её смотреть прямо ему в глаза. У неё были кудрявые, огненно-рыжие волосы и очень печальный взгляд. Мартину казалось, что Стефани вообще в тот момент не верила, что он умеет рисовать. Она говорила:

– Мартин, даже если ничего не получится, вы всегда можете прийти и сесть вместе с нами за стол.

Стефани очень хорошо готовила, и Мартину нравилось, когда её маленькая дочь забегала в его комнату и громко спрашивала:

– Дядя Марти, а ты хочешь есть?

Когда же он работал над портретом Кэтрин, девочка вертелась так, что приходилось изображать её практически по памяти…