Взгляд на жизнь с другой стороны

На этом бы и закончить рассказ, но возле дома меня ждало душевное потрясение ничуть не меньшее, чем все предыдущие вместе взятые. Возле дома я увидел свою мать и со спокойной душой поскакал в её сторону, постепенно замедляясь, потому что начал понимать, что что-то не так. Мать просто ревела белугой. Оказалось, что проболтался я больше пяти часов, и меня уже считали, если не погибшим, то уж точно пропавшим без вести. Увидев мать в таком состоянии, я тут же разрыдался в ответ. Мы так и ревели посреди улицы, пока соседка довела нас плачущих до квартиры. Вопрос о ругани меня и наказаниях как-то отпал сам собой. Вечером уже, когда все успокоились, я рассказал, как всё было на самом деле, за исключением некоторых нюансов.

Вторым дополнительным занятием была музыка. Родители купили пианино и поставили его слева от входа в большую комнату. Вместе с пианино у нас в доме появилась учительница музыки. Не помню имени, но отчество – Карповна. Она была и лицом похожа на рыбу из семейства карповых – на леща. Она все время носила черную гофрированную юбку, еще более подчеркивавшую её худобу. Садясь к инструменту, она картинно отбрасывала юбку, засвечивая при этом розовые удлиненные трусы и комбинацию. Сестра говорит, что окончила музыкальную школу, а я вот не сподобился. С моими короткими пальцами можно было и не начинать эту волынку. Это было мученьем для меня – выбивать из клавиш этого «Сурка» и что-то там еще. Я сопротивлялся, как мог. Вот типичный случай:

Я тыкаю в клавиши… мать сидит рядом со мной. Она в инструментальной музыке не бум-бум, хотя пела всегда хорошо. «… И мой сурок со мною» у меня получается хорошо, но потом сбой, на одном и том же месте. Мать начинает злиться, я начинаю шмыгать носом.

– Вытри нос и играй!

Я как бы не обращаю внимания и продолжаю тыкать пальцами клавиши, а течет уже не только из носа, но и из глаз.

– Где твой платок?

Я нервно выхватываю платок из кармана, и на белые клавиши пианино летят грязные окурки из кармана.

Далее без комментариев. Разве что по поводу окурков. Мы их распатронивали, делали самокрутки и играли в войну. Тогда почти все фильмы были про войну, даже если про любовь. А все настоящие герои отчаянно дымили самокрутками, особенно в трудные моменты.

Всплески памяти.

На середине пути от школы большая песочница. Мой товарищ Р научил меня падать в обморок. Я стою в песочнице (чтобы мягче было падать) глубоко вдыхаю воздух, а товарищ сзади, продев руки мне подмышки, крепко сжимает грудь. Тело моментально становится ватным, перед мысленным взором мелькают какие-то образы. Через несколько секунд просыпаешься на песке, встаешь и делаешь тоже самое с товарищем. Товарищ называл это упражнение – смерть на минутку.

Рассказал об этом чуде родителям – строго настрого запретили. Я был послушным мальчиком и соблюл запрет.

Недавно в Интернете я прочитал об этом способе внетелесных полетов. Не очень удивился тому, что этот способ известен автору статьи, удивительно другое – откуда мой товарищ узнал об этом?

В бассейне у меня был один странный случай. Он вспоминается как бы в полусне. Я прыгнул с тумбочки, намереваясь плыть по крайней левой дорожке, совершенно пустой в тот момент. Кто-то видимо занырнул с соседней дорожки на мою. Я этого не видел, только почувствовал удар во что-то не слишком жесткое, но прямо носом, и тут же отключился. Не смотря на отключку, я осознавал какую-то силу, поднявшую меня за плавки далеко вверх. Очухался я от холодной воды из-под крана, под которым держала меня чья-то сильная рука, Из носа текла кровь, но я оглянулся и увидел большого сильного человека в очках. Лицо его казалось очень знакомым. Он спросил меня, смогу ли я дальше обойтись самостоятельно. Я кивнул, и человек исчез. Тогда только я понял, кто это был. Это был ЮВ знаменитейший тогда спортсмен, чемпион мира по тяжелой атлетике.

В моей комнате старый письменный стол. Каждый год перебираю заветный ящик с особо ценными вещами: ножички, гильзы, ракушки, пуговицы и проч. С возрастом набор меняется. Что-то кажется уж совсем детским и выбрасывается. В этой куче у меня лежал револьверный патрон, заряженный. И однажды, ни с того ни с сего, я решил привести его в действие. Зажал патрон в тиски, направил пулю в стену и поднес горящую спичку к капсюлю. На меня затмение какое-то нашло. Спичка уже догорала, когда я понял всю глупость этого поступка. Я точно увидел, что будет дальше, бросил спичку и прикрыл патрон рукой. В этот момент патрон взорвался. Мою руку отбросило страшной силой. Сначала я побежал в ванну, подставил руку под холодную воду, чтобы остановить кровь, потом только вернулся в комнату посмотреть на последствия своей глупости. Тиски оказались пустыми. Пуля, оставив небольшую вмятину в стене, закатилась под диван. Остатков гильзы я не нашел, правда, три осколка остались у меня в правой руке, они и до сих пор там, куда им деваться, не растворились же.

6. Тула