Взгляд на жизнь с другой стороны

В основную компанию входили: Химик (кличка), Шуптик (фамилия, с которой и клички не надо), Хомяк (кличка по фамилии); мои двоюродные братья: Володя (кличка – Лавыга), и Юрка, без клички. У меня тоже клички не было, звали по имени. Остальные клички получили в школе №1, я же учился в Москве, а Юрка в центре Тулы, рядом с домом. Еще были: Арамис и Кыла (Коля) – сказочный персонаж, Квазимодо. Единственной девочкой первое время была моя сестра. Чем она занималась днем, не помню, а когда темнело, она приходила на скамейку играть в сидячие игры, колечко и проч.

Самым интересным был Саша Химик. Вечно облупленный на солнце нос картошкой, белесые волосы и хитрые глазки. Не знаю, за что больше его прозвали химиком, за хитрость глаз или бесконечную изобретательность. Например, он изобрел порох (в масштабах нашей улицы, конечно), нашел где-то рецепт. Мы накупили компонентов – серу в стеклянной банке с железной крышкой не помню где (не исключено, что ребята украли в школе), селитру покупали как удобрение на колхозном рынке, а древесный уголь терли сами. Порох использовался не только для стрельбы из поджигов, главное – мы делали ракеты (Енисей не перекрывали). Первой ступенью служила гильза десятого калибра, тогда еще такие встречались, второй, поменьше – двенадцатого, третьей, самой маленькой – шестнадцатого. Всё это обклеивалось картоном со стабилизаторами. Снизу и между ступенями вставлялись рулончики фотопленки, которая тогда делалась из нитроцеллюлозы и хорошо горела. Самое главное было составить правильную пороховую смесь, чтобы она горела достаточно быстро, но и не взрывалась. Всё равно взрывалась, дрянь такая. Это, конечно, была неудача, но смотреть, как взрываются на старте всё три ступени по очереди, было тоже весело.

У Сашкиного отца был привезенный с войны БМВ с коляской, а для Саши хранился маленький мотоцикл, тоже немецкий, довоенного производства, но кататься мы на нем стали несколько позже.

У Химика был младший брат – Даун, деревенский дурачок. Настоящее его имя было Сережа, но все его звали Фомой. Над ним смеялись, но не обижали.

Хомяк смотрелся идеальным туляком, примерно таким, какого сыграл Р. Быков в фильме «Служили два товарища». Маленький поджарый, обтянутый загорелой кожей, себе на уме и злобный, как хорёк, если его задеть за живое. Однажды моя мать вернулась из Франции и почему-то приехала почти сразу в Тулу. Она рассказывала нам о Париже и деловых встречах. Хомяк молча слушал и вдруг торжественно встал и на полном серьезе спросил:

– А как там рабочий класс живет?

Мать не нашлась что ответить.

Шуптика я помню больше лет в семнадцать. Он бросил школу, не окончив даже восьмилетки, работал грузчиком на какой-то базе и очень серьёзно выпивал. Он стал похожим на Шурика из Кавказской пленницы, когда тот отбирает рог у коровы. А в детстве, в очках на веревочке, он смотрелся классическим Знайкой, но я уже тогда понял, что внешность его обманчива.

Володя, сын дяди Коли, старше меня года на два. Он какой-то странный, выскакивает вперед, да я сейчас, дескать, покажу вам! и тут же стушуется и уходит в сторону. У меня такое впечатление, что его всегда тянули в разные стороны эти два чувства: минутная, поверхностная храбрость и глубинный страх, даже какая-то сильная жалость к себе. Однажды он резал хлеб на столе в сенях и острым ножом задел себя по пальцу. Порез был, конечно, глубокий, но он так сильно и долго кричал и бегал по дому, как будто отхватил себе всю руку.

Юрка, сын дяди Саши, наоборот, младше меня на год. Маленький, белобрысый, скрытный и хитрый. По настоящему дружил с ним только я. Компания его не любила и дразнила евреем, хотя евреев они никогда в жизни не видели, в нашей округе их просто не было. Но иногда я на него тоже здорово обижался. Дело в том, что я всегда был совой и спал часов до двенадцати дня, особенно после ночных посиделок на скамейке. Дед по этому поводу так говорил: «С вечера молодежь, а под утро не найдёшь». Юрка наоборот – жаворонок. Приходит вечером на скамейку и начинает клевать носом, тут же уходит спать, но чуть свет уже на ногах.

С одной стороны, это личное дело каждого, когда спать, когда вставать, но у нас была яблоня, белый налив. Эти яблоки вкусные только в самом соку – если чуть-чуть неспелое яблоко, оно жесткое и кислое, а, если пропустишь хоть день, становится мягким и не сочным, как переваренная картошка. В какой-то момент я стал замечать, что на яблоне несколько дней подряд нет ни одного подходящего яблока. Хотя и странно, но на нет и суда нет. Однако Юрка откуда-то доставал хорошие яблоки и ел в тухушку. Мы его выследили. Оказывается, он вставал утром и, пока мы спали, собирал все хорошие яблоки и прятал их в белый мешочек, потом доставал и ел. Я выкрал у него этот мешок и роздал все яблоки. С Юркой была истерика.