Взгляд на жизнь с другой стороны

Я её понимал. Мне тоже тогда приходилось мало спать и спешить в школу. Осенью этого года мы переехали на новую квартиру в Бескудниково. Переходить за полгода до окончания в новую школу никак не хотелось, и я стал ездить на перекладных – с автобуса на троллейбус, около полутора часов в один конец. Но зато у меня теперь появилась своя комната. Мне вообще никогда не нравился этот район, зато у нас теперь была отдельная четырехкомнатная квартира.

Моей комнаты было всего девять метров, в ней стоял мой старенький письменный стол и кресло-кровать, но это была своя комната, «такой простор, такая воля». В первый же год в этой комнате произошла непонятка. Я проснулся среди ночи с ощущением, что кто-то стоит рядом со мной. Открыв глаза, я увидел странную женскую фигуру, которая тут же завертелась веретеном, стала таять в воздухе и исчезла. Я долго не мог заснуть от страха. Но сейчас, в отличие от случая с вампиром я знаю, что это было.

Некоторые люди обладают повышенной чувствительностью к этим делам. Например, моя сестра потом не смогла жить в нашей новой квартире, ей виделись постоянно какие-то чужие люди, приходящие, уходящие. Она говорила, что под нашим домом работает какой-то военный завод. Мы относили эти её разговоры к нервному расстройству после её развода с мужем. Но всё оказалось не так просто.

Где-то уже в начале двухтысячных годов, когда в силу специфики моей работы, мне приходилось довольно часто искать рамками подземные воды и коммуникации, я принес эти рамки в квартиру и был поражен очень странным эффектом. Кто умеет пользоваться рамками, знает, что они поворачиваются на 90 градусов при изменении якобы магнитных полей, то есть, когда проходишь над подземным ручьём или под электрическими проводами. Когда стоишь на месте, рамки фиксируются в том или другом положении. А здесь в квартире рамка крутится постоянно, и причём очень быстро, хоть стой, хоть иди. Это очень странно.

И еще одно. Никакого подземного военного завода у нас, конечно, нет, но несколько лет назад, я ночевал в Москве и поздно ночью вышел во двор погулять с собакой. В Москве много разных шумов и обычно не обращаешь на них внимания, но в этот раз я совершенно отчетливо слышал характерный шум работающего механического завода: звон металла, грохот работающих станков, перебранку рабочих. Раньше можно было не обратить на этот шум никакого внимания, рядом были действующие предприятия. Ночью, в конце концов, слышно далеко, но сейчас! Какие подземные заводы? ни одного обычного действующего предприятия в округе не осталось, откуда этот звук?! Загадка! И не одна.

Однако я отвлекся.

* * *

Я в подвале школы, в тире, с моим помощником Ёлкиным только что закончил занятия по стрельбе с малышами (третий или четвертый класс). Развлекаемся. Он ставит на полочку над мишенями стреляные гильзы от малокалиберного пистолета, а я их тут же сбиваю выстрелами из пневматической винтовки. Если будет стоять больше трех гильз, мы поменяемся ролями, но поменяться ему никак не удается, я выбиваю гильзы у него почти из пальцев.

Мы на Алабяна, дома у Ары. Его мама навертела нам в лаваш кусочки мяса с зеленью. Непривычно, но вкусно.

Вечер встречи выпускников. Мы, как выпускной класс – хозяева, с красными повязками. На лестнице Ара, очень маленький по сравнению с огромным бывшим выпускником в солидном сером костюме, стоящим чуть ниже. Бывший выпускник хамит. Ара делает крысиное лицо и в прыжке сверху бьет его куда-то в середину лица. Большой серый мешок катится вниз через два пролета.

Весна. Выходим с Художником с Новопесчаной на Ленинградку. В кулинарийке кафе Сокол берем большой пакет вареных раков и пиво. Еще совсем грязно, но уже тепло. Блаженствуем на спинке скамейки в Чапаевском. На обратном пути видим рядом с кафе Сокол страшную аварию – таксист въехал на остановку троллейбуса и сбил восемь человек. Прижатая бампером к стене дома старушка еще жива, хрипит, ноги её перебиты и загнуты вперед.

Мы в белых халатах всего человек пятнадцать, в небольшом цехе с дымящимися паяльниками над жгутами проводов. Художник читает стихи:

Служил Гаврила на заводе.

Гаврила делал У Пэ Тэ.

УПТ – это усилители постоянного тока, которые мы собирали два года (один день в неделю), в качестве производственного обучения на каком-то заводе у Сокола.

Там же около метро. Богатая квартира, вся уставлена дорогой старинной мебелью, увешана коврами. Свободного места мало, слева у стены фигура фавна в бронзе, над моей головой картина «Мальчик с лютней», вариант, подлинник. Напротив меня приятнейшая дама со старорежимными манерами. Я под её кивки повторяю французские неправильные глаголы. Мать наняла мне репетитора, чтобы уесть ОВ. Я хожу сюда нерегулярно, хотя деньги от матери сдаю полностью. Такие квартиры похожи одна на другую, дома попроще более оригинальны, хотя мебель там у всех одинаковая. Тогда я был равнодушен к интерьерам, а теперь, вспоминая, я называю такие квартиры «квартирами победителей», потому что всё это вывезено из Германии в 1945 году. Русская старая мебель сгорела в печках в революцию.