Взгляд на жизнь с другой стороны

Теплый майский день. Последний звонок, Парк культуры. Только что построенные американские горки. Визг девчонок. Пикник во «Временах года».

Выпускной вечер. Директор в актовом зале раздает аттестаты. На четвертом этаже в коридоре большой стол с закусками и шампанским. Водка у нас припрятана в смывных бачках в туалете. Все знают про водку, но делают вид, что её не существует. Уже в разгар гулянки подошел Директор говорить тост и просит ему налить «чего-нибудь». Я еще зол на него за экзамен по литературе и наливаю ему лимонад.

Всё. Свобода!

И всё же, слово Директор я пишу с большой буквы из огромного уважения к этому человеку.

9. Учеба пополам с работой

Свобода оказалась не такой уж привлекательной, надо же было что-то делать. С Хохлом из параллельного класса мы договорились поступать в Станкин. Почему в Станкин? Потому что ближе него к моему дому была только Тимирязевская сельхозакадемия, но это уж был перебор по моим тогдашним представлениям.

Первым экзаменом, как всегда оказалась самая моя нелюбимая письменная математика, и опять я получил двойку, а Хохол вообще не пришел.

/Анекдот: Доктор: «Ну, как вам понравилась виагра?» Пациент: «Замечательно! Семь раз кончил!». Доктор: «А ваша дама?» Пациент: «А она вообще…не пришла». /

Тогда я решил вместе с Шикой пойти на военкоматовские курсы шоферов, отслужить и поступать в УДН. Уж очень аппетитно он рассказывал про этот ВУЗ после прошлогоднего стройотряда (соотечественников туда брали только после армии).

Мои планы разрушил отец. Он сильно завел меня, говоря, что я просто слабак и не в состоянии поступить куда-либо. В результате крупного разговора мы с ним поспорили на мотоцикл. Это была, конечно, уловка со стороны родителей, но я все принял за чистую монету. На другой день мать выслушала мой рассказ о споре с отцом, как будто бы не в курсе дела, и предложила поступить на вечерний в свой институт, в Текстильный.

Сначала я ни в какую – женская профессия. Потом, когда узнал, что все экзамены устные согласился. На самом деле мне было всё равно, хоть в Рыбный.

Время экзаменов на дневное отделение я пропустил, а для поступления на вечерний было одно препятствие. Тогда на вечерние отделения можно было поступать, только имея постоянную работу. К счастью, тогда это была не большая проблема. Мать устроила меня работать по специальности на опытно-техническую фабрику лаборантом испытателем.

Недавно я в своем архиве нашел свой первый пропуск на работу. С потертых корочек на меня смотрит очень удивленный мальчик. Помните, я обещал рассказать тайну глупой порнушки из поездов дальнего следования? Так вот, когда я пришел получать фотографии для этого пропуска в фотоателье на Бескудниковском бульваре, первый вариант я забраковал и переснялся. Опять вид у меня получился глуповато удивленный и тогда я понял, в чем дело. Фотограф в ателье, как и те распространители порнушки в поездах, был глухонемой. Перед съемкой он жестами и мычаньем пытается объяснить вам как сесть и правильно держать голову, вы почти безрезультатно пытаетесь понять эту пантомиму, и в ваших глазах в момент снимка остается недоумение и немой вопрос: «Что тебе от меня надо, сукин сын?».

На экзаменах в институт я получил две пятерки и две четверки. Этого было больше чем достаточно для поступления. Я далеко не сразу, а только через много лет понял, что экзаменаторы были ко мне особенно снисходительны. Если б мои дети в свое время захотели бы учиться в нашей альма-матер, они поступили бы также легко, как я. И никаких взяток для этого не надо, просто у нас поощряется преемственность поколений. Тем более что мою мать хорошо знали в Промышленности и меня сейчас знают не хуже, хотя и Промышленности уже никакой нет. Одна тень отца Гамлета. Тем не менее, я никогда не пожалел о том, что поступил сюда учиться. Это оказалась очень интересная профессия и хорошее общеинженерное образование.

Отец выполнил условие пари – купил мне, правда, не мотоцикл, а мотороллер, но это не имело значения. Сбылась мечта идиота! Через полгода я эту мечту обменял на дубленый полушубок, потому что, на мой взгляд, ездить по Москве на мотороллере, нужно быть, если не совсем идиотом, то хотя бы легко помешанным.

Я начал работать и учиться. Это оказалось нелегко. Четыре дня в неделю я уезжал из дома часов в семь утра и возвращался около одиннадцати. В среду занятий в институте не было, а суббота и воскресенье – рай земной, правда, курсовой по начерталке… Начерталку у нас вела и читала замечательная женщина – Милицца Дмитриевна. Добрая толстушка с всклоченными волосами, она выходила читать лекцию в черт знает в каком старом костюме, один из чулков на её ногах обязательно сползал, но она была настолько мила, что ей прощался и её вид, и предвзятость к её предмету.

В один из дней, помню, я вышел из метро и не спеша шел по тихой Донской улице к институту. Даже в пивной палатке было пусто, я заказал кружку. По случаю мороза пиво подогревали – добавляли из чайника кипящего. Спрашиваю у палаточницы:

– Где очередь-то? Почему так тихо?

– Так, хоккей же!