Взгляд на звёзды (СИ)

Паоло Герреро, откинувшись на спинку кресла, грустно просматривал старую видеозапись из социальной сети его возлюбленной Виолы. Он ездил к ней в Порту каждый раз, когда представлялась возможность взять отпуск, и собирался сделать предложение, как только отработает контракт. Заработанных денег должно было как раз хватить, чтобы сыграть свадьбу и уплатить первый взнос за дом — достаточно просторный, чтобы там можно было жить вместе с двумя-тремя детьми, которых Паоло планировал завести. Эта мечта казалась такой близкой! Ну а теперь… теперь Герреро, как и они все, находился в списке людей, которые разыскиваются Интерполом. Ступить на португальскую землю, несмотря на близкие связи тамошних властей с Бразилией, для него практически наверняка означало бы арест. Что ещё хуже — Виоле и её весьма консервативной семье, как и всему остальному миру, об этом было прекрасно известно. Вряд ли было совпадением, что ни за время заточения в Клерво, ни после освобождения, Виола ни разу не попыталась с ним связаться.

— Вот дерьмо, — вслух выразил общую мысль Ленни Картер. — Поверить не могу! Сколько лет мы не жалели животов на службе у Дяди Сэма! А теперь выходит, что мы — чуть ли не враги нации! И нам, американцам, грозит дома тюрьма! Зашибись! И с какого хрена?! Мы честно работали по контракту в законной фирме, выполняли приказы начальства! Какие к нам могут быть вопросы?!

— Вляпались мы, Ленни, — перестав наконец просматривать видео, где его несостоявшаяся невеста весело смеется и бегает по берегу океана босиком в прозрачном парео, мрачно изрёк Герреро. — Вляпались по своей дурости. Хотели заработать бабла? Пожалуйста, заработали.

— Надо думать, что с этим всем делать, — беспокойно пробормотал Ленни.

— Раньше надо было думать, — пессимистично ответил Паоло, которого просмотр видео, напоминающих о стремительно ускользающей мечте, ввёл в состояние злобной хандры. — Мы теперь, вкупе с Фордом принадлежим этому бразильцу, который нас нанял, с потрохами. Останемся без его защиты — всё, нам труба. Так что будем делать, что он говорит, как миленькие. Сейчас вон куда, по вашему, мы едем? В чёртову телестудию, где будем плясать под дудочку начальства, зарывая себя ещё глубже в ту яму, в которой мы сидим и так. Замкнутый круг — вот как это называется.

— А вы чего молчите? — полюбопытствовал Картер у остальных.

— А что мы должны говорить? — пожал плечами Арни, который, не разделяя их беспокойства, с интересом рассматривал бразильские ландшафты. — Вы и без нас треплетесь намного больше, чем нужно.

— То есть тебя совсем не колышет, что ты теперь не сможешь даже проведать своих предков в Майами? — напустился на него Герреро. — А может быть, их скоро арестует ФБР!

— Мои родители в жизни мухи не обидели, — спокойно ответил Дипвелл. — Да и я не сделал ничего дурного. Моя совесть чиста.

— Да какого колышет твоя совесть?! Это политика, усёк?!

— Только не делай вид, что что-то понимаешь в политике, — одёрнула его Герта. — Назвался солдатом, так и веди себя как солдат. Не ной.

Вебер была не в духе, и все они догадывались о причине. Как и многие, кто служил в спецназе европейских стран, она имела австрийскую бионическую селезёнку «Pfalz» — отличную штуку, способную экстренно изменять некоторые свойства крови, ускоряя затягивание ран в несколько раз и уменьшая кровопотерю примерно на 60 %. К сожалению, она давала не до конца изученную побочку в виде ускоренного образования в почках чертовски плотных конкрементов. Герте приходилось раз в неделю прибегать к малоприятной процедуре, в процессе которой несколько микрозондов израильского производства вводились в неё через уретру, проникали по мочеточникам в почки и посредством микровзрывов раскалывали камни на осколки, которым ещё предстояло выйти из организма. Кажется, сегодня был именно этот день недели.

Никто из них не подтрунивал над ней, даже по-доброму. Ведь каждому приходилось переживать подобное. Герреро, чьи кости были укреплены синтетическим микроволокном британской корпорации «Chrome», уменьшающим вероятность переломов и трещин в несколько раз — долгое время страдал от повышенной свёртываемости крови, из-за которой его организм превратился в настоящую фабрику по производству тромбов. Картера не реже раза-двух в год разбивал частичный паралич из-за отторжения акселератора мышечного каркаса «Jeonja Mods», позволяющего ему совершать спринты со скоростью 45 км/час. Дипвелл же получил невообразимую побочку центральной нервной системы, перегруженной и дезориентированной из-за частых нейрослияний и перегрева нейропроцессора постоянными тренировками. Он не любил говорить об этой проблеме — кто вообще любит говорить о преждевременной эякуляции?!