Взгляд с Лазурки

Забыл отметить, что ни в Индокитае, ни в Центральной Азии нет и намека на существование зон выращивания опиумного мака. Не будет в нашей альтернативной истории ни здешнего опиумного треугольника, ни кокаиновых плантаций и их баронов в Латинской Америке. В этом отношении проводится постоянная просветительская работа и происходит развитие внутренней инфраструктуры потенциально опасных регионов.

Как я уже отмечал, никакой единой Индонезии сегодня на карте тоже нет, как и Нидерландской Ост-Индской компании. Созданная в 1602 г, она выгнала с этой территории португальцев и сначала не прибегала к территориальным захватам. Хватало доходов от торговли пряностями, полученных только с помощью жесткого контроля всех внешних торговых связей отдельных феодальных правителей и племен. Но аппетит приходят во время еды, сначала была основана Батавиа, затем фактически подчинены яванские султанаты Матарам и Бантан, на землях которых насильно стали создавать кофейные плантации.

После трансформации созданная система отношений, еще не ставшая чисто колониальной, в целом сохранилась и была перехвачена имперцами ( теми же голландцами с изумлением вернувшимися на век назад). Сейчас экономическую конкуренцию им составляет Вьетнам и южный Китай, опирающийся на своих хуацзяо, которые проникли всюду. Как и Филиппины – это не зона влияния МК.

Почти на каждом острове существуют формально независимые государства, с нашей стороны жестко и строго ограниченные экологическими запретами. Напомню – многие острова являются чисто заповедными территориями. В этом районе я ситуацию с этой точки зрения хорошо знаю. Был на Борнео и Сулавеси, архипелаге Сулу, островках Кораллового Треугольника (в отличие от Золотого опиумного, ему исчезновение совершенно не грозит). В Ириане (Новая Гвинея) не был, но туда летал Ник и притащил кучу прекрасных профессионально сделанных снимков райских птиц и местных охотников за головами. Под запретом несанкционированных посещений находится весь этот остров, конечно, не таких кардинальных, как для Амазонии, но впечатляющих. Охрану часто несут местные аборигены, понявшие, что за сохранение птичек-зверушек пряников можно получить несравнимо больше, чем за охоту на них. На Борнео свирепые даяки держат под контролем не только свое побережье, но и охотно нанимаются на охранные подработки на Сулавеси. Это не мешает им в свободное от работы время и сейчас предаваться междуплеменным разборкам. И опять повторяю, это только примеры (подробный план сохранения природы всей планеты приведен в третьей книге серии LUI «И это все в меня запало…» и он четко выполняется и перевыполняются). Но вы бы знали с каким же трудом это в начале создания системы происходило!

Как и вся территория Тихоокеанского бассейна, Австралия и Новая Зеландия попали в наше время в достаточно девственном состоянии. Никакого проникновения кошек, кроликов, собак и прочих истребителей эндемиков. ( То же самое относится и к англичанам с голландцами, только одновременно с эндемиками, они истребляли и аборигенов). Такая же ситуация существует для островов Полинезии, Меланезии и Микронезии, где заповедный режим тоже достаточно суров. Везде службы контроля МК стараются его поддерживать с помощью самих аборигенов. Пока наиболее эффективным является взаимодействие с маори. Их вхождение в современность происходит много лучше, чем это получается у коренных жителей Ириана, Соломоновых островов, Австралии. Многие острова объявлены полными заповедниками, например, Тасмания, на которой местные сумчатые волки (они же тасманийские тигры), исчезнувшие в старом мире, достигли численности, позволяющей их отлавливать для переселения в подходящие районы Австралии (вот только присутствие динго сильно мешает). За исключением зон влияния Империи ( в старом мире – Франции, которые сохранили и в этом: Новой Каледонии, архипелага Общества (Таити) и некоторые других островов поменьше – Туамоту, Маркизские и т. д.) это все территория влияния МК.

Вот какой получился продолжительный вояж на Восток. А нас уже заждалось давно знакомые по прежней истории Закавказье и Ближний Восток.

Итоги трансформации в Западной Азии.

В этом районе была своя специфика. Как и предполагал LIU, хорошо знавший и армянскую историю, и их менталитет, эта республика, после трансформации обнаружившая себя в окружении двухвекового исторического прошлого (да и карабахское унижение было очень свежо), просто воспряла к жизни и даже впала в эйфорию. Присутствие на ее территории многочисленных семей диаспорианцев, понявшим, что возвращаться им некуда, и переполненных пассионарной энергией, этому сильно способствовало (вообще, у армян ее недостатка никогда не было, если только они всю ее в бурных, но малопродуктивных дискуссиях не изводили). А тут практически с неба упала реальная возможность отомстить туркам за все, что они творили столько веков. Правда, то было в старой истории, но память о геноциде никуда не делась.