Взгляд с наветренной стороны

– Как я уже сказал, вся история сохранилась в записях, совершенно открытых для прочтения, – повторил аватар, не спуская с челгрианца глаз и словно решая, насколько далеко его позволил себе зайти в своих расспросах.

– И что, у вас не было выбора?

– Не было. Такое решение являлось абсолютной необходимостью.

– Ваше собственное решение?

– Отчасти. Я был, конечно же, важным, но все же лишь элементом процесса создания этого решения, и потому, даже если бы я и был против, я все равно должен был бы сделать то, что сделал. Таков стратегический план движения.

– Должно быть, это тяжкая ноша. Даже если вы просто повиновались приказу, то…

– Да, есть такое ощущение, что в любом исполнении любого приказа всегда присутствует примесь лжи, или чувства того, что вы участвуете в не совсем справедливом деле. Но… просто нам еще очень далеко до настоящей культуры.

– Но три орбиты – это огромная потеря. И ответственность.

– Орбита – это всего лишь несознательная материя, даже если она представляет собой результат многих усилий и затраченной энергии, – пожал плечами аватар. – К тому же их разумы находились в тот момент уже далеко, и в полной безопасности. Единственное, что действительно ужасно, это смерть людей.

– И много погибло?

– Три тысячи четыреста девяносто два человека.

– Из скольких?

– Из ста десяти миллионов.

– В процентном отношении не так уж и много.

– Да. Одна сотая процента возможности гибели всегда есть.

– Всегда?

– Ну, не совсем всегда, – покачал головой аватар, и свет скользнул по его серебряному лицу.

– Но как выжили эти миллионы?

– Большей частью эвакуировались на судах. Около двадцати процентов были переправлены на спецмашинах и лифтах. Вообще, есть много способов выжить. Можно задействовать суда, можно лифты, можно, в конце концов, если мало времени, снабдить всех скафандрами. В некоторых случаях целые орбиты эвакуировались трансмиссией: тела оставляли, а переправляли только разумы. Хотя это не всегда срабатывает на сто процентов.

– А те, кто остались?

– Они сами сделали свой выбор. Некоторые потеряли любимых, некоторые, как я предполагаю, были просто сумасшедшими, но шанс выжить предоставлялся всем. Были и старики, и уставшие от жизни, и просто замешкавшиеся. В отдельных случаях что-то случилось с транспортами. Некоторые остались по религиозным соображениям. – Аватар не сводил глаз с Циллера. – Я сохранил свидетельства обо всех этих смертях, Циллер. Я не хочу, чтобы они остались безликими жертвами, я не хочу, чтобы их забывали.

– Это был кошмар?

– Называйте, как хотите. Это было то, что я должен был сделать. Война может сильно изменить ваше восприятие, изменить всю систему ценностей. Исполняя требование необходимости, я не хотел думать, что совершаю нечто ужасное или даже, можно сказать, варварское. Я послал на эти три орбиты дронов, микрозаряды, камеры и слушательные устройства. Я наблюдал за каждой смертью. Одни умерли, едва успев моргнуть глазом, уничтоженные моим собственным энергетическим оружием, то есть были аннигилированы.

Другие протянули чуть дольше, испепеленные радиацией или разорванные на куски взрывами. Третьи умирали медленно, вышвырнутые в космос, кашляя кровью, превращавшейся в розовый лед перед их замерзающими взглядами, или же неожиданно теряли вес, и земля уходила у них из-под ног, а атмосфера уносила их прямо в вакуум, словно тент, сорванный ветром…

Некоторых из них я еще мог спасти; те устройства, с помощью которых я производил бомбардировку, еще могли всосать их и вытянуть их сознание для передачи на надежное хранение даже тогда, когда их тела уже горели или замерзали. Но это было бы впустую потраченным временем.

– И вы оставили их?

– Да.

– И наблюдали за ними?

– Да.

– Ведь они сами решили остаться.

– Именно так.

– А вы спросили у них разрешения на то, чтобы фиксировать их смерть!?

– Нет. Уж если они согласились с тем, что я их убью, то запись, наверное, как-нибудь простили. Я объяснил им все заранее, но это предупреждение спасло лишь нескольких человек. Впрочем, признаю, мои действия вызвали тогда резкую критику. Некоторые считали их жестокими.

– А вы сами как чувствовали? И что?

– Сочувствие. Сострадание. Отчаяние. Восторг. Осознание себя богом. Чувство вины. Ужас. Ничтожность. Удовлетворение. Власть. Ответственность. Горечь. Отвращение.

– Восторг? Удовлетворение?