Взгляд сквозь пальцы

– Оборотень никогда не спит. А ты спи спокойно. Я с тобой. Узы долга и благодарности – гири – священны и нерушимы. Спи…

Я уже засыпала, как вдруг пришла мысль, от которой слетел весь сон. Почему я оказалась такой дурой? Ведь море знает все – так почему не спросила у моряны про Генку? Я чуть не бросилась на улицу, но сознание того, что хоть какой-то способ покончить с мучительной тревогой нашелся, усыпило меня вновь.

Проснулась я поздним утром, поворочалась, наслаждаясь самой возможностью вновь уснуть, и решила все же вставать. Спустила ноги с кровати, нашарила тапочки – и обнаружила, что уже привычная рыжая шерсть исчезла. Кожа снова была гладкой – ну, насколько она может быть гладкой без эпиляции. Какой замечательный подарок судьбы: осточертело каждый день орудовать бритвой…

День начинается с просмотра почты и заканчивается им же. Вчера появление Анфисы сбило привычный график, и ноутбук я включила со смутным чувством недовольства собой. Спам, опять один спам… Снять офис… Вы выиграли десять миллионов долларов в лотерее… Все в корзину… От кого: Аграфена Теобальдовна, тема письма: увеличение груди на два размера. В корзину. От кого: Сергей Артемьев, тема письма… Буквы заплясали у меня перед глазами. Тема письма от неведомого Сергея Артемьева кричала капслоком: АМ ШНЮРХЕН.

Один человек на свете мог мне такое написать. И один человек на свете мог набрать это заглавными буквами, чтобы я сразу увидела и не боялась за него ни одной лишней секунды. Генка жив, и это самое главное. Никто другой такого не напишет. «Ам шнюрхен», любимое его словечко, наследство прадеда-немца – «все в идеальном порядке».

– Эй, хозяйка, ты что? Чего случилось-то?

Я кликнула по письму – и тут ноутбук завис.

– Ничего, Тиша, все хорошо. Просто хозяин скоро приедет.

– Заждалась небось?

– Заждалась.

– А пирожка испечешь ради праздника? С капустой?

– Конечно!