Взгляд со стороны (СИ)

Услышанное меня просто повергло в шок. Как такое возможно? На голову будто ватный шлем одели. Какой-то звон, и опустошённость. Каким-то чудом я выспросил, в какой именно больнице они лежат. Кажется, тётя Оля что-то говорила, что нет смысла ехать, что Макс без сознания, что меня могут не пустить, что там нет сейчас приёма. Но я вежливо попрощался и тут же рванул туда. Как добежал до остановки — вообще не заметил. Как оказался в троллейбусе — не знаю. Каким чудом не пропустил нужную остановку — одному богу ведомо. Да и вообще, кажется, если бы на троллейбус не успел, то я бы его бегом перегнал. Городская больница номер три, на остановке у которой меня с утра вытащил тот непонятный дед. А ведь если бы я знал, что произошло, то уже с утра мог у Макса оказаться!

Странная вещь, вот дружишь-дружишь с человеком и всегда думаешь о нём с радостью. А когда приходит такой страшный случай, то эмоции при мыслях о человеке резко меняются на противоположные, становится тяжело о нём думать. А как не думать, если все мысли крутятся вокруг него? Да и вообще описать свои эмоции в такой момент вряд ли кто сможет. Возникает такой раздрай в чувствах, что ты и сам не можешь понять, что именно ты ощущаешь в данный момент.

Я с Максом дружу с детского сада. Он такая же константа в моём мире, как и мама. Я сейчас в таком шоке, что никак поверить не могу в случившееся. Да я даже думать нормально не могу. Сейчас основная задача понять, что нужно сделать. Двери троллейбуса как назло открывались медленно, словно издевались! Пришлось помочь им открыться и выскочить наружу. Идти решил быстрым шагом, чтобы не шокировать своим бегом пенсионеров, втягивающихся на территорию больницы. Но не успел пройти и двух шагов, как мне загородили дорогу двое, что-то говорили, мешали пройти, даже за одежду схватили. Что с ними сделал — и сам не понял. Главное, что с пути их убрал, и, уже наплевав на всё, бросился бежать к Максу. На ходу даже пришлось отмахиваться от табличек системы, вот не до неё сейчас.

До входа на территорию больницы долетел в мгновение ока. Быстро нашёл главный корпус, надо же выяснить, где лежит мой друг. В приёмном покое назвал его фамилию, и выяснил, что его папа тоже в больнице, только они в разных корпусах. Хотя, кажется, тётя Оля об этом вроде что-то говорила. Пожилая медсестра в приёмном покое, долго терзала компьютер, а потом даже позвонила по телефону чтобы выяснить кто именно и где лежит. Ей сказали, что Фёдор Максимович в коме с инсультом, а Максим Фёдорович в коме с черепно-мозговой травмой и множественными переломами. Дальше мне выдали белый халат и направили на третий этаж в сестринскую. Но до сестринской я не дошёл, меня перехватили на вахте на этаже. Медсестра сказала, что Макса сбила машина. Ему провели сложнейшую операцию, и он стабильно плох. Все переломы устранили, собрали его хорошо, кости черепа срастутся как надо. Жить он точно будет, но вот травма позвоночника и кома внушают опасения. Мне разрешили побыть с ним пять минут, но только в её присутствии. Только после всех объяснений меня спросили кем я довожусь Максиму. Хотя ответ ей похоже был не важен.

Логично, что плохого в её присутствии может произойти? Максим был весь в бинтах, и гипсе. А на правой части головы сквозь бинт проступала кровь. Тёмно-багровая. Всё лицо в мелких царапинах и порезах. Дышал он ровно, и неглубоко, как-то судорожно, словно всхлипывая. В комнате лежало ещё два человека, и оба они спали. Большое сталинское окно, чистые побеленные стены, белые простыни и старые деревянные тумбочки. В окно падал солнечный свет, оставляя блики на покрашенном масляной краской полу. Хорошее в целом место, если не считать того, что все трое пациентов боролись в этой комнате за жизнь. Постояв молча пару минут рядом с его кроватью, мы вместе с медсестрой вышли из палаты.

Я отчего-то думал, что после того как увижу Макса, сразу станет понятно, что делать, мозги заработают, а на душе станет легче и как-то спокойнее. Но на деле ничего не изменилось. Ни ясности, ни плана действий, ни даже конкретики в ощущениях или чувствах. Только растерянность и шок, ничего больше. Я тщательно расспросил медсестру, чтобы понимать, чего ждать. Ситуация оказалась хуже, чем мне сначала показалось. Когда Макс придёт в сознание вообще не ясно. Может и вообще не прийти. Есть ли травмы спинного мозга, тоже не ясно. Нужен хороший томограф, чтобы выяснить их наличие. В больнице такого нет. А везти его в первую городскую, где он есть, — нельзя, можно сделать ещё хуже. Остаётся только ждать. Если придёт в сознание, то можно будет свозить в другую больницу. Поблагодарил её за подробные ответы, и пришибленный поплёлся домой.

Интермедия 21