Взгляд со стороны

Лагерь сворачивался. Ничего особенного при очередном посещении складской зоны не произошло, однако всех беспокоил тот хаос, который творился на территории склада. Некоторые из ранее вскрытых дверей были начисто снесены с петель и разбросаны по всему ангару. Намертво вмонтированные в пол ангара стойки пустующих стеллажей измяты и перекручены. В отсеке с медикаментами по всему полу разбросаны измятые рваные коробки, кучи битого стекла, а воздух едко пахнет лекарствами. Каких-то более конкретных следов на снегу обнаружить не удалось. Они, видимо, были занесены снегом, и установить, кто или что явилось причиной разгрома, не представлялось возможным. Однако неприятное ощущение опасности не покидало экспедицию. На второй день пути, ближе к обеду, прямо на тропинке, оставшейся от их же саней, караванщики наткнулись на освежеванный и наполовину обглоданный труп шаранга, причем, судя по его состоянию, устроенный кем-то обед состоялся в этом месте не более двух суток назад. Животные испуганно прядали ушами и изрядно прибавили шаг. Сопровождавший движение каравана галдеж сестер, обсуждающих всякую ерунду, начиная от вариантов применения собранного имущества до прикидок, сколько живого веса в варангах, идущих с караваном, стих. Всех не покидало чувство, что неизвестная опасность крадется по пятам.

Погруженная в неприятные размышления Мина совершенно потеряла счет времени, как вдруг мысль о Хоаххине словно злая оса вонзила в нее свое жало. Где же этот бесшабашный мальчишка, тьма его подери?! Она огляделась по сторонам в поисках воспитанника. Тяжелогруженый караван мчался вперед. Создавалось впечатление, что шаранги давно бы уже взлетели, если бы не привязанные к ним тяжелые нарты. Хоаххин, изо всех сил ухватившись за узду коренного, тянул его за собой. Вот напасть, все их короткое путешествие он и близко не подходил к нартам, нарезая широкие круги в обход сестер и лишь изредка подскакивая к Мине, давая тем самым понять, что у него все хорошо. Мина подняла к глазам бинокль и всмотрелась в блестящий белизной ровный горизонт, давно уже скрывший за собой черные «лепестки» «Борделя». На границе видимости в воздухе медленно колыхались три тучки потревоженного кем-то свежего, не успевшего еще слежаться в наст легкого снега. Эти тучки росли буквально на глазах, и поварихе даже показалось, что она чувствует нарастающую вибрацию.

Хоххи был испуган не меньше шарангов. Коснувшись одновременно трех пар новых «глаз», он почувствовал, что сердце хочет проломить его грудную клетку и вырваться из груди. Сестры, шаранги, Мина, он сам были просто мясом. Теплым сочным свежим мясом. И этот факт невозможно было изменить. Каких-то четыре-пять километров отделяли этих голодных монстров от заслуженного и долгожданного ужина. Единственный шанс спастись хотя бы некоторым из караванщиц – это бросить все и бежать в разные стороны, но как им это объяснить? Они не бросят караван, а он не бросит их, а значит, смерть неминуема.

Мина не своим голосом кричит сестрам, чтобы те готовились к круговой обороне, выстраивали нарты в кольцо. Шаранги не хотят останавливаться и не слушаются погонщиков. Из-под шкур, прикрывающих поклажу, сестры наспех тянут охотничьи ножи и копья – стальные клинки на легких и упругих древках. За все прожитое на ледяной пустоши время они не встречали никого из животных, с кем бы не могло справиться это оружие. Суета наконец уступила место привычной военной слаженности, и сестры замерли, наблюдая за приближением гостей.

Огромные туши, ростом не менее двух метров в холке, почти беззвучно ступающие по снежной наледи широкими лапами, передвигаются вперед мягкими скачками и укутаны в жесткий, абсолютно белый мех. Звери несутся вперед, быстро сокращая дистанцию с караваном. Их цель очевидна. Они хотят есть, а не вести переговоры. Им совершенно неинтересно, как вооружен и насколько опасен противник, они никогда в жизни не встречали кого бы то ни было сильнее и агрессивнее себя. Хоххи замирает в оцепенении перед неизбежной смертью. Три пары глаз почти в упор рассматривают свою будущую добычу. Монстры чуть расходятся, не добегая до своих жертв, как бы беря их в полукольцо, слегка притормаживают, после чего с грозным ревом, демонстрируя острые желтые клыки каждый размером с кухонный нож, бросаются в атаку.

Не нужно учить Сестер Атаки, пусть и бывших солдат армии Могущественных, просидевших последние несколько лет в подземелье, как нужно принимать достойную смерть. Достойная смерть каждой из них – это шанс выжить для всех остальных, шанс выжить и победить! А значит, не просто самая важная, а единственная цель их жизни. Жаль только, что они поняли и приняли это лишь тогда, когда уже невозможно было что-либо изменить.