Взгляд со стороны

Постоянно шастая в сети, Хоаххин наткнулся на интересную информацию об исследованиях человеческого мозга. Он усиленно штудировал особенности его работы на разных частотах, а также под воздействием различных химических веществ, в частности гормонов, которые вырабатывает сам организм в тех или иных ситуациях. Еще в детстве, когда его мир только начинал складываться из отдельных картинок, заимствованных у различных существ, он обратил внимание, что чем примитивнее картинка, тем быстрее видеоряд; постепенно он привык синхронизировать разрозненную как по скорости восприятия, так и по направлению взгляда информацию в единую усредненную картину. Но то, что его мозг должен был для этого проделать куда большую работу, чем мозг среднего человеческого существа, было бесспорным. Ему, для того чтобы воспринять мир на больших скоростях, достаточно было упростить обработку и перейти на частоты восприятия окружающего насекомыми. В такой настройке он терял возможность воспринимать бой глазами оппонента, а мир превращался в «ватную кашу», руки и ноги вязли в воздухе, с трудом преодолевая эту плотную среду. Хорошо были видны плавные взмахи крыльев пролетающих по своим делам мух, а противник казался неподвижным и даже не пытался защищать себя от наносимых ударов. Тренировал этот режим Хоаххин в длинном, метров пятьдесят, прямом коридоре, по которому для начала просто пытался пройти в новом восприятии времени. Для стороннего наблюдателя, воспринимающего окружающий мир с частотой дискретизации двадцать четыре кадра в секунду, первый шаг по коридору Хоаххина сливался с его последним шагом, когда он оттуда выходил.

Через неделю после первых «шагов» по коридору Осиновый Кол прервал бой на ковре, крикнув, что не видит Хоаххина и ему надоело получать по роже из пустоты. Даже когда старшина вышел из скоростного режима, деморализованный партнер уже не мог за ним успевать, и все, на что его хватало, отбиваться еще десять минут, пока тренировка не закончилась, и все гурьбой повалили в душ.

Еще Емеля поведал про то, что им кололи некий препарат, который сами медики между собой называли «синькой», после этого у всех испытуемых резко возрастала скорость восприятия времени.

* * *

Хоаххин почувствовал сильную ноющую боль в кисти левой руки и, видимо, по этой причине пришел в сознание. Непривычное чувство полной пустоты, окружающей его, вызывало не то чтобы испуг, а какое-то совершенно новое неприятное ощущение. Он ничего не видел. Даже спящего его можно было сравнить с человеком, у которого вставили спички между веками, и он всегда засыпал, продолжая видеть то, что его окружало, и еще много чего другого. А сейчас он был воистину слеп. Попытка пошевелиться усилила боль, но позволила повернуть тело на бок. Он постепенно приходил в сознание, и перед глазами наконец-то начали появляться расплывчатые образы серых стен и низкого блочного потолка помещения, в котором он находился. Через минуту, а может быть, через час или день комната осветилась мягким желтоватым светом, и в нее вошел человек. Он остановился над забинтованным с ног до головы телом, переключил пару тумблеров на стоящем рядом с кроватью больного металлическом шкафчике и присел рядом:

– Эй, боец, слышишь меня?

– Вроде да, если это не галлюцинация и я сам еще существую.

– Говоришь, шутишь, значит, не помрешь, – произнес веселым голосом «посетитель». – Ты извини, пришлось тебе снотворного вколоть и обезболивающего лошадиную дозу, а то ведь капсулы у нас на борту нет, а ты плоховато выглядел, когда мы тебя нашли. Доктор так вообще сказал, что нечего на тебя лекарства переводить, все равно богу душу отдашь того гляди.

Обозначение «боец» повернуло какой-то ключик в сознании Хоаххина, и оно постепенно начало собирать по еще сохранившимся уголкам памяти ответы на вопросы, роем ворвавшиеся в мозг. «Посетитель» нервно поерзал на стуле и продолжил разговор:

– Ты помнишь что-нибудь про себя?

– Вот именно, что-нибудь. Но пока ничего вразумительного.

– Мы тебя подобрали неделю назад в открытом космосе в демаркационной зоне. Что мы там делали и куда направлялись – не спрашивай, все равно не отвечу.

Какая неприятность, не ответит он, подумать только. Хоаххин не торопясь «перелистывал» память посетителя, рассматривая красочные образы высадки на планету за границей демаркационной зоны и изучая список материалов и артефактов, обменянных в каком-то тамошнем подвале на самелитовую смолу, которая была большой редкостью и пользовалась спросом в мирах людей. «Значит, я попал к донам-контрабандистам, на один из их кораблей, – понял Хоаххин. – Интересно, в связи с чем я сюда попал и где сейчас находится этот гостеприимный корабль?»

– Мы уже вернулись из похода и завтра-послезавтра можем высадить тебя на любую понравившуюся тебе обитаемую планету. Так что благодари Всевышнего за свое спасение, как за чудо, иначе это и не назвать.

– А как я к вам попал?

– К нам ты попал через боковой шлюз, через который тебя парни внутрь затащили. Более подробно, боюсь, я тебе ответить не смогу.

– Понятно. Ну, тогда хотя бы как тебя зовут.