Взгляд тигра

– Ты редкостное дерьмо, Дейли. Я бы тебя за деньги показывал.

– Прошу вас, господа. – Капитан поднял руки, останавливая мой поток красноречия. – Не будем ссориться. Еще по стаканчику виски – и Гарри возьмет нас на прогулку по заповедным местам. – Он наполнил стаканы и посмотрел на меня: – Имей в виду, Гарри, я не люблю бурное море. Оно мне не по нраву. Если начнется качка, буду очень недоволен. Ты понял?

– Только для вас, Сулейман Дада, велю океану утихомириться, – пообещал я. Он важно кивнул головой, точно на меньшее не рассчитывал.

* * *

Словно прекрасная женщина с ложа, поднимался над морем рассвет, жемчужно-розовый, как ее нежное тело; легкие облака колыхались, точно светлые локоны, позолоченные первыми лучами солнца.

Мы шли в северном направлении, не покидая более спокойных вод прибрежного протока. «Морская плясунья» бежала легко, как закусившая удила породистая кобылка, а на расстоянии полумили за кормой, переваливаясь на волнах, пыхтел сторожевой катер.

Я стоял на ходовом мостике у штурвала «Плясуньи». За моей спиной – Питер Дейли и вооруженный матрос с катера. В каюте под нами Чабби и Анджело так и сидели на скамье под охраной трех матросов с автоматами. Все припасы на камбузе были разграблены, мы даже по чашке кофе не могли выпить.

Первая парализующая растерянность от захвата в плен отступила, и я лихорадочно искал выход из ловушки.

Если показать Дейли с Дада проход у Пушечного рифа, они его обследуют и либо ничего не найдут, поскольку загадочный сверток лежит на дне у острова Большой Чайки, либо обнаружат еще что-нибудь интересное. В обоих случаях мне не поздоровится – оставшись с пустыми руками, Дейли не преминет воспользоваться аккумулятором, чтобы меня разговорить; наткнись они на что-то стоящее, я стану лишним, а доброхотов на роль палача у них предостаточно. Смерть от мотыги – перспектива незавидная.

Однако по размышлении шансы сбежать рисовались призрачными. Хотя катер шел в полумиле за кормой, скорострельная пушка на баке служила надежным поводком, а у нас на борту торчал Дейли с четверкой головорезов.

Я закурил первую за день сигару, и эффект последовал воистину чудодейственный. В конце длинного черного туннеля забрезжили проблески света. Я малость пораскинул мозгами, попыхивая табачным дымком, и решил, что дело того стоит, только прежде переговорю с Чабби.

– Дейли! Пусть Чабби постоит у штурвала, я вниз спущусь.

– Что делать собрался? – подозрительно осведомился он.

– А что и все по утрам и что никто за меня не сделает. Объяснил бы подробнее, да покраснеть боюсь.

– По тебе сцена плачет, Флетчер. Не даешь соскучиться, ей-богу.

– Тоже так считаешь? Мне и самому в голову приходило.

Охранник привел Чабби, и я передал ему управление.

– Вернусь – поговорим, – шепнул я, едва шевеля губами, и спустился в кокпит.

Увидев меня в каюте, Анджело приободрился и попробовал улыбнуться своей лучезарной улыбкой, но заскучавшие охранники с готовностью наставили на меня автоматы. Я поскорее поднял руки.

– Полегче, ребята, полегче. – Я боком протиснулся между ними.

Двое увязались за мной и полезли бы за компанию в гальюн, если бы не мой протест.

– Джентльмены, если в такие критические моменты вы будете в меня целиться, то станете первооткрывателями уникального средства от запора. Только зачем вам Нобелевская премия?

Они стояли у плотно закрытой двери, пока я не вышел и не поманил их за собой. В моряках сразу проснулся интерес. В капитанской каюте под широкой койкой я когда-то соорудил потайной запирающийся шкаф с вентиляцией. Был он величиной с гроб, и, если лечь ничком, внутри помещался человек. Тайник использовали на случай обыска при нелегальной перевозке людей и для хранения ценного, контрабандного или опасного груза. Сейчас там лежали пятьсот патронов к карабину, деревянный ящик с ручными гранатами и два ящика шотландского виски «Чивас ригал».

Счастливые охранники тут же забросили автоматы за спину и, позабыв обо мне, потащили виски в кают-компанию. Я вернулся на мостик и стал рядом с Чабби, не торопясь принять у него штурвал.

– Что-то долго тебя не было, – проворчал Дейли.

– Удовольствие спешки не любит, – объяснил я.

Инспектор отошел взглянуть на канонерку, идущую у нас в кильватере.

– Чабби, – зашептал я. – Пушечный пролом. Ты говорил, там есть проход сквозь рифы со стороны берега.

– В полный прилив вельбот протиснется, если дело знаешь и нервы крепкие, – подтвердил он. – У меня один раз получилось, я по молодости сильно шальной был.

– Полный прилив через три часа. «Плясунью» смогу провести?

– С ума сошел? – Чабби переменился в лице и не верил своим ушам.

– Так смогу или нет?

Чабби посмотрел на восходящее солнце, поскреб щетину на подбородке, потом вдруг решился и сплюнул за борт.

– Из всех, кого знаю, Гарри, только у тебя, может, и получится.

– Рассказывай побыстрей – времени нет.