Взгляд тигра

– Боже мой! Господи! – прошептала Шерри.

Очнувшись, я вскинул автомат, и милосердные пули оборвали мучения Мэнни Резника.

Подошёл Чабби, но я ещё не вполне оправился после бойни, которую мы учинили.

– Ты как, Гарри? – прокричал Чабби, беря меня за руку. – Вельбот! – продолжал он. – Нужно пойти проверить, что с ним.

Я повернулся к Шерри:

– Ступай в пещеру и жди меня там. – Она покорно ушла. – Сначала здесь проверим, – пробормотал я и направился к груде тел вокруг искорёженного железного сундука.

Лорна Пейдж лежала на спине с закрытыми глазами. Взрывом с неё сорвало одежду, на стройном теле осталось лишь кружевное бельё. Лохмотья зелёного спортивного костюма свисали с запястий и прикрывали израненные, окровавленные ноги. Впрочем, даже взрыв не совладал с лакированной причёской, по-прежнему элегантной, если не считать припудрившего её мелкого белого песка. Смерть сыграла с Лорной злую шутку – в лоб угодил крупный лазурит, который застрял в черепе и осуждающе смотрел на меня, как единственный глаз золотого тигра.

– Всех поубивало, – буркнул Чабби.

Как ни странно, глядя на изуродованную Лорну, я не ощущал триумфа, не испытывал удовлетворения. У мести нет вкуса, что бы ни говорили о её сладости.

Мы направились к берегу. Последствия взрыва давали о себе знать. Я с трудом поспевал за Чабби, который двигался на удивление легко для человека его комплекции, опережая меня на десять шагов.

Вельбот лежал, где его оставили, но два караульных, стороживших моторную шлюпку, должно быть, услышали взрыв и предпочли не испытывать судьбу. На полпути к сторожевому катеру моряки заметили нас с Чабби, и один застрочил в нашу сторону из автомата. Мы даже не пытались укрыться – прицельный огонь из АК-47 на таком расстоянии невозможен. Тем не менее пальба привлекла внимание части экипажа, оставшейся на борту, и три человека бросились к скорострельной пушке.

– Сейчас начнётся, – пробормотал я.

На первый раз взяли слишком высоко и неточно – снаряд разорвался среди пальм позади нас, шрапнель исхлестала древесные стволы.

Мы с Чабби спешно отступили к роще и распластались за песчаной насыпью.

– Что делать будем?

– Ситуация тупиковая, – объяснил я.

Ещё два снаряда в бессильной ярости разорвались у нас за спиной. Наступила передышка: орудие разворачивали, и на несколько секунд воцарилась тишина.

Следующий выстрел взметнул столб воды на мелководье поблизости от вельбота. Чабби заревел, как львица, детёнышу которой угрожает опасность.

– Они взялись за вельбот! – бушевал он.

Очередной снаряд вспахал рыхлый песок на берегу.

– Дай-ка мне. – Я забрал у него карабин вместе с висевшим на плече рюкзаком, а взамен отдал короткоствольный АК-47. Стрелковая подготовка Чабби не годилась для той ювелирной работы, которая требовалась. – Оставайся на месте.

Придя в себя после взрыва, я вскочил и, пригибаясь, побежал вдоль изогнутого полумесяцем берега бухты туда, где он рогом вдавался в море, – поближе к стоявшему на якоре катеру. Я упал животом на песок и упёр в плечо приклад карабина.

Орудийный расчёт продолжал обстреливать нашу лодку, и фонтаны воды вокруг неё перемежались с фонтанами песка. Разворот бившей по цели пушки открывал канониров с тыла и флангов.

Я перевёл карабин на стрельбу одиночными и несколько раз глубоко вздохнул, унимая дрожь в руке после долгого бега по глубокому песку.

Наводчик орудия приник к окуляру, нажимая на педали управления пушкой.

Поймав его в диоптрический прицел, я спустил курок. Удар пули смёл моряка с сиденья и перебросил через казённую часть. Беспризорные рукояти наводящего механизма продолжали по инерции вращаться, орудийный ствол лениво пополз вверх и уставился в небо.

Заряжающие ошарашенно озирались, и я пару раз пальнул по ним навскидку. Изумление сменилось паникой, матросы бросили боевой пост, стремглав припустили по палубе и нырнули в открытый люк.

В награду за стрельбу по собравшимся на мостике офицерам мне достались их вопли, а мостик чудесным образом опустел.

К катеру подвалила моторная шлюпка с берега. Выстрелами я заставил двух сидевших в ней моряков поживее перебраться на катер и загнал в палубную рубку. Шлюпку быстро отнесло течением – привязать её никто не удосужился.

Сменив обойму, я аккуратно всадил по пуле в каждый иллюминатор на обращённом ко мне борту судна и отчётливо расслышал, как с обеих сторон разлетелись стёкла.

Капитан Сулейман Дада не выдержал. Застучала ожившая лебёдка, поползла вверх усеянная блестящими каплями якорная цепь. Как только лапы якоря показались над поверхностью, винты вспенили воду под кормой, катер развернулся в сторону выхода из лагуны и медленно пошёл мимо моего берегового укрытия. Я продолжал вести огонь, чтобы Сулейман не передумал и не решил остаться. Для защиты от ветра мостик затянули белой грязной парусиной, за которой, втягивая голову в плечи, прятался рулевой. Я в нескольких местах прострелил ткань, стараясь угадать, где он затаился, но не попал. Пришлось снова взяться за иллюминаторы в расчёте на то, что пуля удачно срикошетит внутри корпуса.