Взгляд в темноту

Что ж, следовало выяснить, кто и когда в последний раз видел убитого живым, а также непременно побеседовать с горничной, которая его нашла. Да и с другими, могущими подтвердить сказанное хозяином и альдой Эдевейн, тоже. Хотелось бы надеяться, что они сумеют дать внятные показания.

Подумав о Флориане, Алита поморщилась. Поначалу та показалась ей похожей на Джайну, но сейчас различия между ними становились все очевиднее. Дочь управляющего Ристонов могла рассчитывать лишь на свою нездешнюю красоту. У альды Эдевейн имелось все – и внешность, и богатство, и острый язык. А также, судя по всему, независимость. Будучи еще довольно молодой, она могла позволить себе путешествовать в одиночестве, лишь в компании камеристки. Флориана ничуть не походила на хрупких, точно тростинки, изнеженных барышень, которых так много в королевстве, не привыкла прятаться за чужими спинами и открыто говорила все, что думала.

Опасный противник.

Поймав себя на этой мысли, Али нахмурилась. Что она имела в виду? Вероятность, что альда Эдевейн замешана в преступлениях, или же… ее явный интерес к Киллиану?

Разозлившись на саму себя, Алита придвинула ближе рисунки, которые не успела как следует рассмотреть некоторое время назад. Да, лица на портретах выглядели узнаваемыми. Полная скрытого лукавства улыбка Рохана Чаудхари, выразительные глаза Эмриса, гордый профиль Гидеона Ли. А вот и Валентайн Эштон, которого недавно сравнили с трусливым домашним кроликом. Однако, если он и кролик, то весьма симпатичный.

Та девушка, которой Али становилась во снах, нарисовала каждого. Но кто из них являлся тем самым предметом горячего интереса ее самой и ее сводной сестры? Который из молодых людей приглашал танцевать одну из девушек, заставляя сгорать от ревности другую?

А, может быть, объектом его интереса как раз и являлась вторая?..

О коварстве некоторых мужчин ходили легенды. Считалось, будто хорошо изучившие женщин искушенные соблазнители проявляли показную холодность и оказывали внимание соперницам, чтобы привлечь свою жертву. А затем, когда влюбленная становилась готова на все ради одного благосклонного взгляда, ловушка захлопывалась, и обратной дороги не существовало.

Мог ли и тот поступать так же? Сперва проявлять равнодушие к обеим, а затем начать обхаживать брюнетку, чтобы сильнее разжечь любовь в сердце блондинки. Разумеется, иначе, как низким, такое поведение сложно назвать, и с чувствами девушек он совершенно не считался, но теория выглядела вполне реалистично.

А ведь еще и Сайлас Торнбран… Хитроумный кукловод, который подстраивал ситуации так, как ему хотелось. Который от души наслаждался им же организованным спектаклем, где вместо актеров выступали настоящие люди. Не играли – жили. Ходили по земле, дышали. Любили и распоряжались своей жизнью так, как умели, не подозревая, что шаткие кораблики их судеб уже брошены в морскую пучину. Но манипулятору это нравилось гораздо больше, чем если бы он в качестве зрителя наслаждался пьесой в лучшем театре королевства.

Ведь и сейчас он обставил все так, чтобы его гости почувствовали ненадежность паркета под их ногами. Чтобы поняли, что их неспроста собрали здесь всех вместе. Чтобы поглядывали друг на друга с подозрением и покрепче запирали двери перед тем, как лечь спать.

Тем временем подошел обеденный час. Алита отправилась в столовую, не дожидаясь, пока ее пригласят. Все уже находились там. Даже бледная – казалось, белее, чем снег за окном – альда Броган, чей темный наряд сейчас особенно напоминал траурный. По ее лицу непросто оказалось понять, плакала она или нет, но губы немолодой женщины оставались все такими же сурово поджатыми, как и раньше.

Обед походил на поминальный, да, по сути, таким и являлся. Аппетита ни у кого не было. Молчание нарушили лишь в конце, когда подали десерт.

– Соболезную вам, альда Броган, – сказал Киллиан, в сторону которого Али старалась лишний раз не смотреть. – Я по себе знаю, как тяжело терять родных людей. Скажите, вы виделись с ним после завтрака?

– Нет, – отозвалась она, качнув головой. В тщательно сколотых шпильками волосах блеснули седые пряди. – Я читала в библиотеке и задремала там в кресле у камина.

– Я видел вас там, – вступил в разговор Гидеон Ли. – Заглядывал подыскать что-нибудь интересное, но тревожить не стал. Ушел к себе.

– Кажется, последней, кто видел альда Брогана, была я, – всхлипнув, произнесла Бертина Эштон. – В поисках мужа я зашла в малую гостиную, и он сидел там… в кресле… живой… Я извинилась за беспокойство и тут же вышла.

– Вы уверены, что еще живой? – осведомилась Флориана.

– Конечно! – возмутилась молодая женщина. – Я ведь разговаривала с ним! Спросила, не видал ли он моего супруга.

– И где же обнаружился альд Эштон?

– В курительной комнате! – буркнул Валентайн. Его гладкие, будто у еще не начавшегося бриться юнца, щеки покрылись неровными красными пятнами. – Я пытаюсь бросить курить, но стоит мне немного понервничать, и… Отвратительная привычка, знаю. Я очень стараюсь не огорчать жену, потому и скрывался от нее.