Взгляд василиска

   - Казак, значит, - явно расстроился "собеседник". - А я думал ... А в драгунах, извините, у вас родственников ...?

   - Не было, - снова остановил его Вадим. - Из моей родни, в смысле, из Реутовых, воевал только мой кузен. Но он был летчиком и погиб под Будапештом.

   - Сожалею, - сразу же откликнулся "голос". - Много тогда народу полегло. Извините.

   - Да, не за что, - отмахнулся Вадим. - Война ...

   - А вы ведь с Волги, - вдруг спросил так и не представившийся человек, по-видимому, уловив окающее произношение Реутова.

   - Так точно, - усмехнулся Вадим. - Итильские мы.

   - Приятно было познакомиться ...

   "А ведь он меня проверял", - понял сейчас Реутов. - Этот сукин сын знал, что я не Болеславович, а Борисович, как знал и то, что никакой я не драгун. Он просто хотел удостовериться, что я тот человек, который ему нужен ..."

   Оставалось не понятным, зачем Реутов оказался нужен этому человеку, но разговор этот странным образом хорошо укладывался в схему допроса.

   "Это они подход искали? Или просто совпадение?"

   Могло быть и так. Ведь то, что однополчане никогда Реутова не беспокоили, ограничиваясь рассылкой обезличенных приглашений на редкие сборы и тому подобные мероприятия, на которые, впрочем, Вадим никогда не ездил, не означало, что какой-нибудь хворый казачина не вспомнит о нем от нечего делать и не позвонит. Однако было в этом разговоре что-то такое, что мешало Реутову принять любую из двух, всплывших в голове версий. И, кроме того, воспоминание о телефонном звонке вытянуло из памяти еще одну странную историю, такую же смутную и дурную, и тоже, по всей видимости, имеющую отношение к нынешней фантасмагории. Во всяком случае, полковник Веселов из военной контрразведки - а именно так, в конце концов, и представился тот тип, что первым начал допрос Реутова - тоже интересовался знакомством с Каменцом ...

   15.

   - Эй! - голос Давида буквально выдернул Вадима из состояния того особого "сознательного забытья", в которое он впал, углубившись в свои мысли. Такое с ним иногда случалось, и, как хорошо знал Реутов, продолжаться могло довольно долго. И сейчас, судя по напряженному полному тревоги голосу старого друга, с ним это самое и приключилось.

   - Эй! Вадим! Да, не молчи ты, сукин сын! Ты живой?

   - Я здесь, - крикнул в ответ Вадим, снова возвращаясь к безрадостной действительности холодного и вонючего трюма, и сразу же подумал о том, что присутствие здесь Давида запутывает ситуацию еще больше.

   "А он-то здесь причем?"

   - Ты тоже прикован? - спросил Реутов.

   - Нет, - желчно отозвался Давид. - Я тут прогуливаюсь ... в наручниках на все тело.

   "Наручники ... " - теперь, когда ему об этом сказали, Вадим увидел, что прикован он не какими-то мифическими кандалами, а обыкновенными полицейскими наручниками, множество раз виденными им в кино и по телевизору, и понял, почему так жмет ногу - браслет маловат был, вот какое дело.

   - Слушай! - Вадим, наконец, сообразил, что еще ему мешает во всей этой, с позволения сказать, истории. - Но ты же иностранец!

   - И что с того? - удивленно откликнулся Давид. - Я что могу пожаловаться в посольство?

   Слова Давида окончательно расставили все точки над "И". Если у Реутова еще имелись какие-то сомнения, то интонация, с которой Казареев упомянул свое посольство, показывала, что он-то никаких иллюзий по поводу их положения не питает.

   "Живыми нас не выпустят", - наконец сформулировал Реутов самую главную на данный момент мысль. Впрочем, если подумать, то вывод напрашивался сам собой. После всего, что натворили эти деятели, отпускать свидетелей им будет не с руки.

   - А Лилиан? - на всякий случай спросил Вадим.

   - А что, Лилиан? - тем же не внушающим оптимизма, хотя и совершенно ровным голосом, переспросил Казареев. - Или тоже сидит где-нибудь голая, или уже с богом разговаривает ... Меня в баре отеля взяли. Позвали к телефону и ... "здрасьте". Она в это время в номере была ...

   - Не слышу в твоем голосе беспокойства, - чисто автоматически сказал Реутов, который как раз сейчас вспомнил о Полине и при словах Давида даже похолодел - хотя, куда, казалось бы, больше - представив, что эти сукины дети могли с ней сделать.

   - Я ей не сторож, - как-то странно откликнулся Давид.

   - Но она же твоя жена! - Не поверил своим ушам Вадим.

   - Эх, Вадим, - интонация невидимого в темноте Давида снова изменилась. - Если бы такие женщины, как Лилиан, велись на таких старых обормотов, как я, жизнь была бы куда, как интереснее, но, вряд ли, это была бы наша жизнь. Хотя вот у тебя ...

   "Так кто же она ему? Не жена ... и, похоже, даже не любовница".

   - Они тебе что-нибудь объяснили? - спросил Вадим, чтобы сменить тему.

   - Не телефонный разговор, - усмехнулся в ответ Давид.

   "Да, тут он прав".

   - Холодно, - сказал он вслух.

   - Не то слово!

   "Отсюда надо бежать!"

   - Ты не знаешь случайно, который теперь час?

   - Я думаю, часов восемь или девять.

   - Почему? - сразу же спросил Реутов.