Взгляд висельника

– Погуляла? – спросила Ефремова.

– Нет, – неуверенно ответила Влада.

– Ну, тогда… Рыжик, гулять, – будто собаке, приказала Женя и засмеялась. Надя, сидевшая под окном, тоже засмеялась.

Владка не удержалась и рассказала обо всем друзьям. Она хотела, чтобы ее пожалели, а не издевались, как над паршивой овцой. Она не овца. Она просто хочет, чтобы всем было хорошо, и в первую очередь в ее семье.

– Она злится из-за того, что ушел отец, – закончила Владка. – Я злюсь и из-за отца, и из-за матери. Один отец, похоже, ни на кого не злится.

– А ты разозли его, – предложила Женька и засмеялась.

– Послушай. Им обоим нужна встряска, – сказал Стас и отпил из банки.

– Матери так, по-моему, предостаточно встрясок. Каждый день… – начала Влада, но Стас ее перебил.

– Нет, ты не поняла. Год назад мои предки тоже хотели разбежаться…

– Да ну на?.. – Артем уже был пьян.

– Да. И дело уже дошло до развода. Но мой старик решил, что самый сильный, и поднял мешок картошки на четвертый этаж. У него выскочила паховая грыжа. И все. С тех пор я не слышал, чтобы они даже повысили голос друг на друга. На меня орут, а между собой «да, милая», «хорошо, дорогой».

– Постой, – в разговор влезла изрядно подвыпившая Женька, – ты хочешь сказать, что вашу семью сплотили распухшие яйца отца?

Все засмеялись раньше, чем Стас успел ответить. Он какое-то время стоял серьезный, а потом засмеялся со всеми вместе.

– Все это здорово, – сказала Влада, когда все успокоились. – Но где мне взять яйца?

Ребята уставились на нее, не понимая, шутит она или нет.

– У меня их нет, – улыбнулась Хрулева.

– А ты у Темки одолжи, – сказала Женька и попыталась схватить за пах своего парня. Он увернулся, и девушка упала с ящика, на котором сидела.

– Шутки шутками, но я действительно не знаю, что делать.

– Я думаю, мы сможем тебе помочь.

Артем вдруг протрезвел, подмигнул Надьке, доставшей для чего-то мобильник, и шагнул к Хрулевой. Владка попятилась, но тут же наткнулась на Стаса.

– Ваша семья станет крепче монолита, – сказала Женя и встала. – Я думаю, уже завтра. Горе так объединяет. Это тебе не опухшие яйца папаши Стаса.

* * *

Была ли проблемой ее дочка? Была. А вернее, стала. Сразу же после ухода этого кобеля ее девочку будто подменили. Ее? Нет уж! Не лги себе. Девочка никогда твоей не была. Владка, словно хвостик, волочилась за отцом с детства. Вот когда ты ее упустила. Не сейчас и не год назад, а тогда, когда ты думала, что так и должно быть. Девочки тянутся к отцам, а мальчики – к матерям. Кто ж тогда думал, что это ничтожество, ждущее наследника, соберет свои манатки и оставит Люду со всеми ее проблемами и с ненавистью дочери. Паршивка. «Дядя Миша… Или папа Миша? А вы не уйдете к шлюхе помоложе?» Вот это и есть ее отношение к матери. Мать у нее шлюха старая, а отец ушел к молодой.

Люда налила еще вина. Сегодня ее совсем не брало. Нервы как струны. Гудят, норовя лопнуть при каждом болезненном воспоминании.

«Папа Миша, – вспомнила Людмила. – А почему бы и нет, черт бы побрал?!»

Михаила она знала года три. Но ни разу до сегодняшнего дня ей и в голову не приходило рассматривать его в этом статусе. Красивым его не назовешь, скорее приятным. Черт! Кого она хочет обмануть? Он был смешон. Всклоченные редкие волосы, через которые просвечивалась лысина, печальный взгляд, как у шарпея, и вечно слюнявый рот. Нет, идеальным мужчиной его не назовешь. А одежда? Джинсы. Было похоже, что они единственные в его гардеробе, с вытянутыми коленями. Свитер (странно, но Люда не смогла припомнить его в чем-нибудь другом, то есть он носил его и зимой и летом) с какими-то жуткими символами, будто его вязали специально для какого-то мистического обряда. Было, конечно, в нем и кое-что приятное. Он мог рассказывать часами о книгах, фильмах и музыке, но как только замолкал, все – казалось, перед ней другой человек. Да и руки у него золотые. Людка перестала над ним смеяться, когда он за считаные минуты выудил из зараженного компьютера базу данных. Долбаные имена, адреса клиентов, без которых ей не проработать и пары часов. Миша ее просто спас. Думала ли она тогда, что пригласит его когда-нибудь к себе домой? Нет, конечно. Но с тех пор она перестала смеяться за спиной над его свитером, прической и слюнявым ртом. С тех пор она начала смотреть на него как на мужчину.

Люда налила вина в бокал и пригубила. Она устала быть одна. Одна в доме, который стал ее тюрьмой. В детстве, в возрасте Владки, она любила сидеть дома одна. Сейчас это было невыносимым испытанием. Ей нужен был человек, с которым она может поговорить о случившемся сегодня, о кошмарном сне, да еще черт знает о чем. Михаил на роль будущего слушателя подходил как нельзя лучше. А эта паршивка: «папа Миша».

– Вернется – я ей устрою, – прошептала Людмила и в несколько глотков осушила бокал.

* * *