Взгляд висельника

– Понимаете, детские образы не берутся откуда-нибудь, из воздуха. Их привносят в их жизнь взрослые. Другое дело, если образы собирательные. Монстры, например. Но здесь-то все ясно. Мальчик видит во сне мужчину в черном плаще. Возможно, он бывал у вас, когда Сережа был еще маленьким?

Саша еще раз посмотрел на портрет. Если бы он увидел его в метро, то и не запомнил бы. А если бы приходил домой?

– Да не приходил он к нам! – слишком резко ответил Александр и отдал портрет доктору.

– Ну, не приходил так не приходил, – сказал Андрей Игоревич и положил лист на стол. – Ну что ж, сегодняшний сеанс все-таки подошел к концу. Жду вас через неделю.

Саша встал из кресла.

– Вы думаете, за неделю я вспомню, приходил этот мужик ко мне или нет?

– И не только. Вы мне еще расскажете, что у вас произошло за это время.

Истомин усмехнулся.

– Если я вдруг захочу рассказать кому-нибудь о том, что у меня произошло за неделю, я позвоню маме.

– Похвально, что вы не забываете родителей, но тем не менее я вас запишу на семнадцатое число. А приходить или нет – решать вам.

– Спасибо и до свидания, – произнес Истомин и вышел из кабинета.

Сережа пошел за ним, но у двери остановился.

– Скажите, а это плохо?

– Что именно? – не понял Андрей Игоревич.

– Когда ты видишь незнакомых людей.

– Почти всегда этому находится объяснение, – уклончиво ответил доктор.

Мальчик кивнул.

– А мы найдем?

– Мы будем искать.

Когда пациенты вышли, Андрей Игоревич сел в кресло за стол и взял портрет. Серый человек, таких на дню к нему с десяток заходит. Такого трудно выделить из общей массы.

Андрей перевернул лист обратной стороной, взял ручку и подписал: Сергей Истомин. Открыл ящик стола и бросил в него портрет. Он лег на два точно таких же.

* * *

Истомины сели в автобус и всю дорогу молчали. И только у самого подъезда Саша решил заговорить с сыном.

– Сынок, ты мог бы сделать для меня одну вещь?

– Конечно, – не задумываясь, ответил Сережа.

– Пообещай мне не общаться в Интернете с людьми, которых ты не знаешь в реале.

Саша прекрасно знал, что это трудное задание. Процентов семьдесят в Сети никогда не видели друг друга. Но он услышал простой и быстрый ответ.

– Хорошо, пап.

За простым и твердым ответом легко укрыть ложь, но Истомин не обратил на это внимания ни у подъезда, ни потом, в квартире. К тому же в квартире их ждал сюрприз. Едва переступив порог, они поняли: здесь кто-то есть, кроме них. Александр завел сына за себя и сделал шаг вперед.

– Эй! Кто здесь?

– Ваша мама пришла. Молока принесла.

Из спальни вышла Лида с двумя клетчатыми сумками.

– То, что не забрала, можешь выбросить. На развод я подам сама.

Истомины опешили. Ее не было ночь, да, по сути, ее не было давно, а теперь она уходит вообще. Ну, Саша примерно так и представлял дальнейшее развитие событий. Лида подошла к Сереже. Он опустил глаза. Она поцеловала его в лоб.

– Когда-нибудь ты меня поймешь. Кстати, я буду жить недалеко, можешь заходить ко мне в гости.

– Ты приглашаешь сына в гости?! – не выдержал Истомин.

– Не начинай, а! Слишком поздно.

Лида взяла сумки, протиснулась между Сережей и Сашей и вышла в коридор.

– Пап, я за комп.

У Саши открылись глаза. От него только что ушла мать, а он за комп? Что за… А что, если это своего рода защитный механизм? Да, да. Доктор что-то подобное говорил.

– Хорошо, сынок. Кушать я позову.

Компьютер им заменяет реальность. И надо признать, что реальность эта ни к черту. То ли дело его детство. Пусть самым лучшим гамбургером был ломтик ржаного хлеба, посыпанный солью и политый пахнущим семечками подсолнечным маслом, а самой зрелищной игрой, собирающей всех детей двора, была игра в банки. Те же городки, только вместо рюх дети использовали пустые консервные банки. Ни это ли счастье? Мог ли кто-нибудь из них задуматься тогда о самоубийстве? Вряд ли. Саша даже на похоронах деда в 88-м не задумывался о смерти всерьез. Все-таки те тринадцатилетние пацаны несравнимы с этими. А все потому, что в Сашином детстве книга была источником информации. А на сегодняшних детей информация льется отовсюду. Телевизор и Интернет были основными источниками, а весь окружающий мир только дополнял нескончаемый поток. Дома, заборы, палатки, вагоны метро и салоны автобусов. Все пестрело рекламой, а самое главное, ненужной информацией для детей. И то, что эти «умные головы» придумали ставить циферку 18+, 12+ на продуктах, не предназначенных детям, ничего ведь не изменит. Это только еще больше привлечет их внимание.

Саша поймал себя на мысли, что винит кого угодно, только не родителей тех, кто решил расстаться с жизнью. Защитная реакция. Чертов доктор прав. Мы готовы обвинить кого угодно – марсиан, власть и чертей (тем более что они все с одной планеты), но о себе и не вспомним ни разу. А как давно я играл с сыном в лото, например? Или водил его в кино? Нет! Виноваты не только родители. Марсиане, придумывающие ювенальную юстицию и циферки на мультиках его детства, виноваты не меньше. О какой бы защитной реакции ни говорил доктор Айболит с дипломом психолога, Александр не хотел снимать с них вину.

* * *