Взгляд висельника

Александр схватил компьютерную мышь и дернул. Сложил вдвое и замахнулся. Рука замерла. Он не бил Сережу с первого класса. Тогда тоже был особый случай. Именно тогда он ударил его ремнем в первый и последний раз. Слезы уже текли по щекам Сережи. Александр отбросил мышь.

– Ладно! Не хочешь говорить?! Не говори! С этой секунды ты наказан!

Он снова вернулся к компьютеру и, мало заботясь о его целостности, начал вырывать провода. Схватил сетевой шнур и, повернувшись к сыну, затряс им.

– На месяц! Ты наказан на месяц!

Развернулся и вышел из спальни.

На кухне он бросил шнур в мусорное ведро. Ведро подпрыгнуло и завалилось набок. Очистки рассыпались по полу. Первое желание Саши было подойти и разбросать весь мусор по кухне. Истомин не столько злился, сколько был обижен. Он ошибся в собственном ребенке. Неужели так все плохо? Саша вспомнил, с каким интересом Сережа смотрел на то, как вешается его одноклассник. Вешается? Может, это инсценировка? Тогда все не так плохо. То есть, конечно, и не хорошо, но все-таки смотреть сцены насилия в кино лучше, чем то же самое, но в натуре.

Где произошел сбой? Как узнать, что ты сделал не так? Может, надо было просто поговорить с парнем, а не бросаться на него? Надо поговорить. И с Сережкой, и с родителями этого одноклассника. Саша забыл, как его фамилия, но он узнает. Завтра сходит в школу и все узнает. Если надо, он на уши школу поставит. Какой-то ублюдок снял фильм и прислал его ребенку. За это надо наказывать.

Саша собрал мусор. Помешал картошку. Она была почти готова. Сейчас Истомину еще больше захотелось, чтобы Света приехала. Возможно, только сейчас он понял, что ему, кроме женской ласки, нужен собеседник, который выслушает и посоветует. Если бы у Светы не было ребенка, он сделал все возможное, чтобы она осталась на ночь. Возможно, он попытается, но это потом, вечером. А сейчас он хотел поговорить с сыном. Извиниться и поговорить.

* * *

Надя так не хотела. Она не хотела быть избитой собственными друзьями. А друзьями ли? Нет. Кем бы они ни были, она не хотела, чтобы они ее избили. Надя не хотела покончить с собой. Ее все устраивало в этом несовершенном мире. Все. Предки-придурки, занятые только собой. Учителя-садисты, пользующиеся тем, что их родителям не до своих чад. Друзья… Тут немного сложнее. Разве можно бояться друзей? Разве можно им не доверять? Нет, это не друзья. Почему она с ними? А потому что у нее и выбора-то никакого не было. Либо дружить с ними, либо получать зуботычины от них. Но сейчас все стало как-то запутанно. Даже дружба с ними не спасает от избиения и… самоубийства. Правда, последнего она не могла понять. Что могло их толкнуть на такой серьезный шаг? Смерть – это серьезно. Смерть – это надолго. Смерть, черт бы ее побрал, это навсегда! Неужели они этого не понимали? Что же их могло толкнуть на это? Видео? Тут и вовсе непонятно. Видео, конечно, было. И как Мечникову били, и как Владку, и еще с десяток подобных роликов с унижениями и стояниями на коленях. Только эти ролики все были на старом дядькином ноутбуке. Он ей его подарил, когда ее комп подхватил вирус. Неужели он вспомнил о нем и, просмотрев кино не для всех, решил выложить его для более широкого круга зрителей. Да нет. Зачем ему это? Тем более найди он эти нехорошие (она была уверена, что их действия по меньшей мере неправильны) записи, неприятного разговора с предками ей было бы не избежать. И это несмотря на то, что она любимица дядьки. У него не было своих детей, да, собственно, и жены у него не было. Вот поэтому-то он в Надюшке и души не чаял. Был у них еще один общий секрет, но о нем Надя не то что говорить – вспоминать не хочет. Однажды, напившись, она позволила ему потрогать себя. Она ничего не помнила, но ей казалось, что дальше прикосновений дело не пошло. Они просто решили это забыть.

Сейчас ее больше беспокоили друзья. На самом деле Надя себя спокойней чувствовала дома с большой в красный горошек кружкой в руках с дымящимся чаем внутри, сидя на мягком вращающемся стуле перед компом. Общение в одной из социальных сетей было ее любимым занятием. Да что там «в одной из»? Она сидела во всех одновременно. Надя включала компьютер и тут же входила в «Мой мир», «Одноклассники», «ВКонтакте», «Фэйсбук». И могла одновременно общаться с пятью-шестью виртуальными друзьями. Она поняла, что ей не надо никого из них видеть в реале. Это ни к чему. Они создали в Сети свой мир, в котором им и без тактильного восприятия друг друга хорошо. Тем более что с ее реальными друзьями она знала только об одном тактильном ощущении. Это избиение.