Взгляд змия

Она взяла меня за руку и подвела к своему суженому. Я видел, что он наслышан обо мне, но он не испугался, батюшка, и потому еще больше мне понравился. Мельком улыбнулся, подал руку и снова сел на место.

«Мейжис – мой хороший друг», – сказала ему Регина.

Я взглянул на Юозапаса – отчим себя не помнил от радости. Вся спина у меня стала мокрой, дедушка, так плохи были мои дела. Я – ее хороший друг. Вот что она сказала. Я глядел на Регину, не отрывая глаз, ее суженый – тоже, но она не растерялась:

«Пожалуйте за стол. Будем чаевничать».

Не до чаю мне было, отец.

«Спасибо, – сказал суженый. – Мне пора. Есть дела в городе. Хм, Регина, пригласи своего друга».

Он не сказал, тятенька, куда пригласить. И вышел. Но я понял. На свадьбу. И все это мне крайне не понравилось, дедонька. Я не был к этому готов. А Юозапасу, отчиму моему, напротив, все это очень понравилось. Он улыбался как нанятый.

На Регину, судя по всему, моя униформа не произвела впечатления.

«Тебя взяли на военную службу, Мейжис?» – спросила она, накрыв на стол. Она обращалась ко мне по фамилии, отец. Ты это можешь себе представить? Очень мне худо было, дряхленький ты мой.

«Наш Косматик теперь солдатик», – насмешливо брякнул Юозапас. Старый лис все отлично понял: если Регина выйдет замуж, если она мне не достанется, тогда мне на все будет начхать, на всю мою новую жизнь. Он понимал, что я непременно что-нибудь да выкину, меня поймают и рано или поздно повесят, пришив еще и старые преступления. Этого он хотел. Юозапас – мстительный человек, я это и раньше знал, дедушка. Помнишь, как он едва усмехнулся, застукав меня во ржи? Он все успел у себя в голове просчитать, прикинуть. И я тоже. Грустно мне было.

«Регина, – сказал я, не глядя на нее. – Регина, ты знаешь, как я тебя люблю», – я запнулся, не решаясь ей все высказать.

«Знаю, Мейжис. И я тебя очень люблю». – Она тоже избегала моего взгляда, сосредоточенно разливая в чашки чай из фарфорового чайничка.

«Хм, – пробормотал я. – Я пришел сказать тебе, что хотел бы на тебе жениться. Жаль, что опоздал». – И тут, дедушка, глаза мои окончательно размокли.

У меня на глазах чайничек застыл, потом со свистом ухнул на пол и разбился на мелкие осколки. Могу поклясться, дедушка, что он не просто так упал, выскользнув из рук, а его с силой брякнули оземь. На несколько мгновений в комнате повисла тишина, но я уже тебе говорил, батюшка, чтобы продумать самое важное, много времени не требуется, и ты подтвердил это.

«Косматик!» – услыхал я.

Говорю тебе чистую правду: так она еще никогда в жизни не кричала. В ее голосе было что только хочешь: радость, свобода, облегчение, любовь. Оленихи так ревут в лесной чащобе, завидев самца. Маленькая моя девочка, подоткнув юбку, перепрыгнула осколки чайника и, взвизгнув, кинулась ко мне на шею. Я сидел на стуле, батюшка, и вовсе не ожидал, что она прыгнет. Пусть не тяжелая, маленькая любовь моя стукнулась об меня достаточно сильно, и мы с ней повалились на пол. Она держала меня в объятиях, склонив голову на мое плечо, и шептала: «Ах, Косматик. Наконец ты заговорил как надо и мне не придется больше говорить себе твои слова за тебя. Ах, Косматик».

Тогда, отец, мы поднялись с пола, своего брачного ложа, которому не было суждено стать другим, подлинным. Юозапас был бел как известка. Черный Казимир собирал с полу осколки, а Лашукас плакал, утирая рукавом слезы. Он был хороший человек, деда, хотя и колючий чуток.

Так было решено это дело. Хотя, скажу тебе, я было всякую надежду потерял.

Перед тем как уйти, я спросил у моей нареченной малышки:

«А что будет с этим?»

«Забудь о нем, – сказала она. – Я все улажу. Скажу ему правду, что всегда любила одного тебя. Думай по пути обо мне, Косматик. Думай о своей маленькой любимой жене. Увидев церковь, думай только о том, хочешь ли в ней венчаться. Не ходи ты ни на какое кладбище. Думай обо мне под проливным дождем и укрываясь от вьюги колючей. Услышав щебет пташек в кронах лип, Косматик, думай обо мне. Пускай трава тебе меня напоминает. Проголодавшись, как зверь, готовясь все отдать за стакан воды, думай, что ради меня голодаешь и жаждешь. Хочу, чтобы видел меня всюду, всюду слышал мой голос. Запах мой. Пригубив вина, думал, что я такая на вкус. Если на тебя падет древесная тень, думай, что это мои волосы. Глядя в небо, думай, что наша любовь такая».

«Да, – сказал я, – она такая».

«Обними меня, Косматик, – произнесла она. – Ты правда меня так любишь?»

«Да, – ответил я ей. – Правдивее не бывает».

Вот какая она, отец, моя маленькая девочка, которая вся уместилась бы у меня в горсти.

Судья