Взгляды

Сейчас эти люди чураются политики — неофициальной, потому что она опасна, официальной — потому что она грязное дело. Но при повороте событий в сторону либерализации — хотя бы так, как это было при Хрущеве или Дубчеке, может произойти перекачка этих нравственно сохранившихся людей в сферу активной политической жизни. И тогда, когда будет возможна открытая апелляция левых интеллектуалов к массам, они очень быстро вытеснят как саму бюрократию, так и созданный ею большой слой привилегированной духовной челяди из числа тех же интеллигентов.

Интересы управляющей бюрократии прямо противоположны интересам народа и общества. Это основное противоречие можно проследить во всех областях общественной и государственной жизни, управляемой эволюционировавшим режимом. Эволюция эта, следовательно, полностью противоречит принципам большевистской программы, цели Октябрьской революции.

Каковы же перспективы дальнейшей эволюции советского общества? Куда и к чему мы можем прийти?

Вариантов много, но я остановлюсь лишь на наиболее вероятных.

Покуда существует обобществленное хозяйство, сохраняется база для реформ современного советского общества в направлении социализма. Однако при существующих условиях современный просталинский режим, если не будет войны, может существовать еще долго. Ибо до тех пор, пока современное руководство, худо ли, хорошо ли, обеспечивает развитие производительных сил страны и занятость людей и даже постепенно улучшает материальные условия их жизни, нет основания надеяться, что возмущение масс духовным и политическим рабством станет настолько сильным, чтобы привести к социальному перевороту.

Больше оснований предполагать, что модернизация общества произойдет путем реформ. По мере того, как современные руководители (уже достаточно старые и теперь) начнут отходить от власти, их станут заменять более молодые, не замешанные непосредственно в сталинских преступлениях. Они, конечно, воспитаны определенным образом, однако все же смогут более критически отнестись хотя бы к прошлому. И, быть может, либерализация режима начнется с пересмотра истории партии и советского государства, которую начнут излагать не по «установкам», как это делается сейчас, а по первоисточникам и архивным материалам, к которым будет открыт доступ.

То же может произойти с запрещенными сегодня произведениями художественной литературы. Нетрудно представить себе, что при смене руководства будут разрешены к печати «Раковый корпус» и «В круге первом» Солженицына, «Верный Руслан» Владимова, «Все течет…» В. Гроссмана и множество других книг, которые сейчас распространяются только в «самиздате» или печатаются за границей. Сегодня нам кажется это невозможным, но ведь издаются ныне в СССР книги М. Булгакова, О. Мандельштама, П. Васильева, Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, запрещенные вплоть до второй половины 50-х годов…

С появления правдивой истории и правдивой литературы может начаться процесс либерализации режима и демократизации общественной жизни. Конечно, это будет длительный процесс — и при любом обострении внешней или внутренней ситуации он может быть прерван приходом к власти правой группировки, возглавляемой военными, которые смогут обеспечить «сильное правительство» и которые найдут сторонников — что скрывать! — во всех слоях советского общества. Если победит эта — правая, националистическая — группировка, это может привести к возникновению трагической ситуации. Русская националистическая бюрократия может в открытую столкнуться с выросшей и окрепшей националистической бюрократией в союзных республиках и втянуть в это столкновение свои народы. То же может произойти и в странах народной демократии, где есть все основания для роста националистических настроений, направленных против русских. Все это может вылиться в гражданскую войну со всеми вытекающими отсюда и непредвиденными последствиями.

Но нельзя исключить из поля зрения и другие возможности развития советского общества — возможности, вытекающие из влияния внешних факторов. Так, например, приход к власти в своих странах парламентским путем коммунистов европейских компартий — Итальянской, Французской, Испанской и др. и вызванный этим подъем трудящихся масс может оказать революционизирующее влияние на так называемые социалистические страны, а через них — и на Советский Союз.

А. И. Солженицын, в интервью, данном им в ноябре 1974 г., спрашивал: «Где большевики вскрывали недостатки, где они говорили о своих ошибках?» Вот вам пример открытого признания пороков советского строя, и таких примеров у Ленина очень много.

Вот еще один пример открытой критики, пример того, что большевики при Ленине умели смотреть правде в глаза. Это не то, что теперь, когда руководство вернулось к старой царской формуле: внутренний враг — это «сионист» (тот же жид) и «инакомыслящий» (тот же студент), а бюрократ из врага стал опорой власти.