Взгляни на дом свой

Больше всего Леонтий любил пустыри, окраинные поля, пустоши и заброшенные огороды. Протоптанные тропинки внушали страх, ходят здесь люди, а кто они, леший знает… лучше не встречаться. А на пустых плоских пространствах можно идти в разные стороны, огибая только заросли крапивы и сырые овраги. На пустырях всегда найдёшь тихую, поросшую нежной травой полянку, окружённую высокими лопухами, ревенем, иван-чаем, золотыми шарами, видимо, недалеко стоял домик или баня. За пустырём возвышалась огромная свалка металлического лома, через заброшенный огород вела к ней тайная тропинка, к забору, в котором была сделанная кем-то дырка. На свалке лежали в беспорядке ржавые спинки кроватей, панцирные сетки, скрученные трубы, рельсы и путевые костыли. Среди всего этого металла было много военного лома: гусеницы танков, пробитые каски, детали пулемётов и винтовок, фляжки, штыки. Леонтий после каждой вылазки на свалку приносил домой что-то из оружия, в этот раз им был найден четырёхгранный игольчатый штык. Штык был тяжёлый, длинный, кончик походил на отвёртку, он легко входил в землю, чуть нажал — и вот он уже весь в земле. Ночью штык приснился Леонтию, только он уже был не ржавый, а глубоко чёрный, отполированный до блеска, огромный, он летел по небу, пронизывая облака. Облака разъезжались, разваливались на ломти, обнажая внутренности, те вываливались, клубясь, извиваясь, как кишки, розовые то ли от крови, то ли от закатного солнца, шлёпались на землю и медленно таяли, оставляя красные клочья на траве. Некоторым облакам удавалось увернуться от злобного штыка, но он разворачивался и гнался за ними, пока не настигал, и погружал иглу прямо в небесное тело. Леонтий пытался кричать, махал руками, требовал от штыка прекратить убийство облаков, но тот не слушал его, а всё метался по небосводу, разрезая облачные толпы, которые всё редели и редели, пока не осталось одно-единственное маленькое облачко над горой Кукан. Штык разогнался что есть силы и молча вонзился прямо в центр кудлатого облака, из него брызнули капли то ли дождя, то ли крови, облако охнуло, вскинуло крылья и рухнуло за гору. Леонтий попробовал побежать туда, куда упало облако, но ноги не слушались его, он не мог преодолеть плотность воздуха, помогал себе руками, однако сон удерживал его, тогда Леонтий решил закричать, но только открыл рот и зашлёпал губами, как рыба, — сон навалился на него всей своей влажной тяжестью, немотой и бесконечностью. Утром Леонтий вытащил штык из сундука и отнёс его обратно на свалку, бросил рядом с другим железом. В тот же день огромный магнит забрал его вместе с остальным ломом, и локомотив увёз штык в доменный цех. Там штык растворился в огне, превратился в горсть горячего металла, а потом слился с другими металлами, чтобы снова застыть, но уже не оружием, а просто куском бесформенного железа. Облака тихо проплывали над головой Леонтия, то скрывая солнце, то открывая синее небо. Война закончилась и долго ещё не будет.

А вот когда пожил немного, повзрослел водолаз, — провожают его в армию, собираются всем селом, не то чтобы горюют, но как-то кручинятся — надолго уходит водолаз из семьи, куда именно, точно не знают, куда-то на запад, где стоит глинобитная Крепость, форпост страны Водолазов, от стен которой простирается бесконечная пустыня, растворённая в мареве тёплого воздуха до полной неразличимости, до боли в глазах.

Этот форпост для водолазов — что обсерватория для людей. Сидят водолазы у маленьких окон и смотрят вдаль, напрягают зрение, изучают мерцание песка и пыли, завихрения тёплых струй то ли воздуха, то ли воды, поднимающихся над горизонтом. Силятся водолазы различить, обозначить силуэты существ вдалеке, зарисовывают грифельком всяческие артефакты, описывают непонятные явления. Каждый месяц посылают водолазы отчёты, что они видели, реально всё то, что они наблюдали, или это лишь знаки и символы бесконечности, а не воображаемый противник водолазов. А так как противник воображаемый, сама армия водолазов вооружена воображаемым оружием, — каждый водолаз представляет себе, что есть у него пушка или автомат, кто-то мечтает о сабле или кортике, кто-то о самурайском мече. В центре форпоста стоит длинная казарма с нарами, длинной в двести метров, на них лежат водолазы и мечтают. Основное занятие солдат — возлежание на полатях и мечтание, после сон, а по пробуждении — наблюдение, вахта у окон крепости. После вахты — сон и мечта. О чём только не мечтают водолазы! Ну, вы можете себе представить, если когда-нибудь сами мечтали. Не зря говорят, что армия — это школа жизни. После армии водолаз не нуждается в суетном, чём-то мелком, всё у него перед глазами, как только он включает силу своего воображения. Цветным, как экран телевизора, становится его наблюдательное окошко, шлем наполняется звуками, голосами и пением. Иногда можно слышать тихую музыку, шорох прибоя, шёпот звёзд, шелест шёлка, запах фиалок.

Умань