Взгляни на меня

Все начиналось очень хорошо… ну да, как всегда. В небольшой фирме «Мартенсон, Герцберг и Голдман» Мария в основном работала на ведущего адвоката конторы, Барни Голдмана, который занимался делами о страховках. Барни перевалило за шестьдесят – столп фирмы, юридический гений, который носил льняные костюмы в полоску и говорил с тягучим акцентом, характерным для уроженца Северной Каролины. Перед клиентами и присяжными он представал как добрый дедушка, хотя на самом деле был энергичен, требователен и готов к любым поворотам. Работая с Голдманом, Мария располагала временем, опытом и средствами на подготовку своих дел – это сильно отличалось от прежней работы в Шарлотте в качестве судебного обвинителя.

Джилл представляла собой дополнительный бонус. Будучи единственными женщинами в фирме, не считая секретарш и ассистенток, вращавшихся в собственном кругу, Джилл и Мария сразу же поладили, хотя и работали в разных отделах. Три или четыре раза они вместе обедали, и Джилл частенько заглядывала к Марии, просто чтобы перекинуться парой слов. Она была остроумна и смешила девушку до слез, но притом обладала проницательным умом и считалась одним из основных ударных орудий фирмы. Оставалось загадкой, почему Джилл до сих пор не предложили стать компаньоном. Мария иногда задумывалась, не метит ли та в директорское кресло, хотя напрямик Джилл никогда об этом не говорила.

Главная проблема заключалась в Кене Мартенсоне, главном компаньоне фирмы, который нанимал ассистенток исходя из внешней привлекательности, а вовсе не квалификации, и слишком много времени проводил, витая между их столами. Марию это не особенно беспокоило, как и то, что Кен время от времени покровительствовал то одной, то другой – в такой манере, которую трудно было назвать сугубо деловой. В первую же неделю Джилл рассказала Марии о репутации Кена, особенно о его интересе к хорошеньким ассистенткам, но Мария просто отмахнулась. А потом Кен положил на нее глаз. Ничего хорошего это не сулило, и в последнее время ситуация еще усложнилась. Одно дело – избегать Кена в офисе, где всегда кто-то присутствовал, но на конференции в Уинстон-Сэлем, куда они поехали на прошлой неделе, Мария всерьез испугалась. Хотя Кен не стал заходить слишком далеко и провожать ее до двери номера – слава богу, – он все-таки вынудил Марию дважды присоединиться к нему за ужином. А еще разыграл классический спектакль на тему «моя жена меня не понимает», то и дело спрашивая, не хочет ли она еще вина, хотя Мария и первый-то бокал не допила. Кен рассказывал про свой домик на пляже, тихий и уютный, и старательно намекал, что там никого нет. Если Мария захочет там погостить, достаточно сказать… Кстати, он уже упоминал, как редко доводится работать с умной и красивой сотрудницей?

Все очевидно. Тем не менее, когда Кен намекал на свои желания, Мария притворялась глухой и переводила разговор на темы конференции. По большей части это помогало, но она не соврала Серене, когда сказала, что всё непросто. Иногда Мария думала: и почему перед поступлением в юридическую школу никто не предупредил ее, что звание адвоката само по себе вовсе не гарантирует работу, как она всегда воображала? В последние годы самые разные фирмы сокращали штат, зарплаты падали, и вокруг было слишком много юристов, охотившихся за немногочисленными вакансиями. Уйдя из прокуратуры, Мария почти пять месяцев искала работу; насколько она знала, ни одна другая фирма в Уилмингтоне не принимала новых сотрудников. Стоило заикнуться о домогательствах или намекнуть на судебный иск – и она, вероятно, не нашла бы работу в целом штате. Юристы никого не ненавидят так, как коллег, способных их засудить.

Таким образом Мария попала в безвыходное положение. Конференцию она пережила, но поклялась себе, что больше не окажется в такой ситуации. Она не заходила в комнату отдыха и старалась не засиживаться допоздна, особенно если знала, что Кен в офисе. Больше она ничего не могла поделать – кроме как молиться, чтобы он обратил внимание на другую ассистентку.

Мария получила очередное доказательство, что жизнь намного сложнее, чем она думала. Когда она впервые нашла настоящую работу, то была идеалисткой, и жизнь казалась ей приключением. Девушка искренне верила, что в том числе благодаря ее усилиям улицы остаются безопасными, а пострадавшие могут добиться правосудия и возмездия. Но со временем процесс начал утомлять Марию. Стало очевидно, что даже опасные преступники зачастую выходят на свободу. Заржавелые колеса системы вращались чересчур медленно, а дела не закрывались. И теперь Мария жила в городе своего детства и занималась делами, которые не входили в сферу деятельности окружного прокурора. Хотя поначалу девушка и была уверена, что жизнь наладится, как только она обживется, со временем она убедилась, что неприятности просто обрели другой оттенок.