«Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию

Страшный Голгофский день… Любовь, «распинающая и распинаемая», доходит до своего высшего выявления. Высочайший момент Христова подвига совершается на глазах немногих людей, нескольких еще не разбежавшихся и не до конца оставивших Его близких. Человечество, занятое своей личной жизнью, каждый своими мелкими житейскими дрязгами, скорбями и радостями, продолжало и в тот момент жить так же, как и столетия до того и столетия после того. Многие, очень многие и не заметили великого, премирного события, многим и не было оно открыто, многие не знали, многие равнодушно продолжали свой путь. Акт несравнимого смирения и завершения неземных страданий для многих остается неприметным и неважным, как и все бывшее до того…

В пещере лишь несколько пастухов пришли к Нему, в храме в сороковой день от лица целого современного Израиля только лишь старые Симеон и Анна встретили Его и… никто больше; в Иордане один лишь Иоанн свидетельствовал явление Троицы и приятие на себя греха людей. Только три ученика соприсутствуют ночному Фаворскому чуду, только три восходят в Гефсиманию, только Ангел укрепляет Его… Значит, так нужно!.. А где же люди?.. Человечеству было не до Него… И когда на Голгофе Он страдал за всех нас, человечество и не знало того.

В Риме так же в неге и довольстве продолжалась жизнь патрицианских дворов, так же паслись стада овец на палестинских лугах, так же люди жили заботами своего дома и семьи, рыбак тащил свою сеть, пахарь пахал, люди рождались, посягали, венчались, умирали, жрец приносил неведомым богам ненужную жертву, в то время как Голгофская Жертва приносилась за всю землю, за всех нас, за всю вселенную, когда рождалась в муках новая тварь, изменялась вся природа. Только она, кроме малого круга близких людей, почувствовала всю космичность и непостижимость Голгофы. Тварь воспринимает голгофскую муку, мучаясь сама. Как когда-то природа переживала космичность первородного греха Адама, так и теперь переживает космичность Голгофских мук.

«Распинаясь, тварь поколебал еси». [241]

«Тварь изменися, Слове, распятием Твоим». [242]

«Светити светила не терпяще омрачашася, на Кресте зашедше Тебе, Слове, земля же подвизашеся, и камение разседашеся, церковное благолепие раздирашеся посреде, гробы отверзахуся, мертвии возстаяху». [243]

«Видевше Тя солнце на Кресте простираема, скры лучи сияти не могуще». [244]

«Солнце угасе, плоть Твою якоже свещу возжегшу Ти на древе, Господи». [245]

«Распятия Твоего солнце устыдеся». [246]

Страшный Голгофский день… Померкнувшее солнце и луна, погасшие светила, разверстые небо и земля… Из разверстых глубин черного неба молчание и пустота покрывают все. Нет ни гласа Отца, свидетельствующего и благоволящего, ни снисхождения Голубя-Параклита… Из разверстых глубин черной земли готовятся выйти сонмы освобождаемых праведников, Голгофа становится раем, новым Эдемом, насаждается новое древо новой, истинной Жизни…

«Место лобное рай бысть: точию бо водрузися Древо Крестное, абие израсти Гроздь животный». [247]

«Древо в раи смерть прозябе, сие же Жизнь процвете». [248]

«Рай другий познася Церковь, якоже прежде Древо имущая Живоносное, Крест Твой, Господи». [249]

Изгнан был человек когда-то из рая после прикосновения к древу и теперь древом же снова входит в рай…

«От древа вкусив первый в человецех, в тление вселися… всему роду телотленен некий, яко вред недуга преподаде, но обретше земнороднии воззвание Крестным Древом, зовем: препетый отцев и нас Боже, благословен еси». [250]

«Адам… в рай вселяется паки, Тебе воспевая». [251]

«…клятву древа, Древом исцеливый». [252]

«Древо принесе тление в Эдеме родоначальнику: Крестное же Древо жизнь процвете на лобнем месте… и обрете рай, вопия Адам: о, Древо благословенное!». [253]