Вживленный «Чип контроля»

Уваров, как и прежде, бодро семенил впереди, почти не пользуясь при этом своим длинным «щупом». У Анохина и солдата Лехи, которые едва поспевали за Дедом, у каждого при себе по «посоху»: эти полутораметровой длины сучковатые палки они подобрали заблаговременно, когда проходили полосу сухостоя. Дождь, моросивший с утра, теперь, после полудня, более не давал о себе знать. Мало того, ветер заметно растолкал по небу хмарь, так что в разрывы вот уже несколько раз показывалось солнышко.

А болоту все не было конца и края.

В какой-то момент Анохин, идущий замыкающим, обернувшись в очередной раз, сделал не очень приятное для себя заключение. Кажется, они давно уже бредут без тропы… Она, эта тропка, которую они оставляли за собой, исчезла, растворилась, пропала с концами у них под ногами, потерялась где-то в мягком податливом мху, под которым колышется многометровая толща болотной жижи. При каждом новом шаге нога мягко утопала… проваливалась в мох, где чуть, а где заметно подминая его под себя… Ну а потом мох вновь распрямлялся и становился таким же девственным, как и прежде.

Удивительно, однако, обстояло дело: они шли по этому обманчиво красивому ковру, совершенно не оставляя после себя следов…

Чем дальше, тем труднее им было продвигаться вдоль цепочки приземистых холмиков, – мелкие кочки не в счет – расстояние между которыми на деле составляло где-то с полсотни шагов, а где-то и поболе сотни.

Нога при каждом шаге погружалась уже не просто в мох, а по щиколотку, до середины голени, а порой и до колена уходила в вязкую грязно-коричневую жижу…

Когда они добрались до очередной кочки с двумя хилыми сосенками, росшими почти одна из другой, Анохин с общего согласия устроил здесь десятиминутный привал.

Опустившись на этот крохотный, метров всего шесть в диаметре, клочок земной тверди, они минуту или две молчали, выравнивая дыхание и давая отдых гудящим от усталости ногам. Затем Леха, выдавив из груди нервный смешок, сказал, глядя на заляпанного болотной жижей почти по грудь Федора Уварова:

– Куда это ты нас завел, Сусанин? Твоему болоту, Дед, конца и края не видать.

Стащив с головы треух, Федор вытер волчьим мехом потное лицо, затем водрузил его на место.

– Куда надо, паря, туда и завел. Болото это и взаправду страшное, гиблое… но с божьей помощью до места я вас все ж доведу! Лишь бы только не напрасно все это было…

– Федор, а почему это болото называют Адским? – поинтересовался Анохин. – Ты, случаем, не в курсе?

– Ну… дык озеро здесь огромное в старину лежало, – сдвинув треух на затылок, сказал Уваров. – С Московии и даже с Урала в эти места беглые холопы бежали. Обживались здеся, срубы ставили, охотой и рыбалкой промышляли. А потом, как деды говорили, не то кто-то из царей, не то заводчик Демидов послал сюда воеводу с большим отрядом казенных войск. Беглецов переловили по окружным местам и вернули с семьями в крепостные. А несколько сотен людей, из числа бунтовщиков и самых непокорных, утопили в озере, которое с тех пор стало называться Адским и на месте которого теперя лежат а-аграмадные мхи…

– Ненавижу! – процедил Леха. – Проклятые болота! Хренова зеленая трясина! Будь моя воля, я б… на фиг осушил все эти ваши «мхи»!

– Напрасно ругаешься, паря, – покосившись на него, заметил Уваров. – Не знаю, как в иных землях, но о здешних мхах– особый разговор. Все реки у нас, почитай, выходят из болот. Мхи даже в засушливое лето не пересыхают, сохраняя влагу для почвы и воду для рек в округе.

– Типа, как водохранилище, да? – спросил Леха.

– Верно, паря. Только – без плотины… И никогда не пересохнет! Мох, он ведь навроде губки. Почитай, раз эдак в двадцать способен держать вес воды поболее своего… Вот ты, говоришь, Алексей, надобно осушить все болота…

– Да! Толку-то от них… одна грязь.

– Вот один дурак – извини, паря, – из нашей деревни точно, как ты, думал, – усмехнувшись, сказал Уваров. – Его огороды выходили на луг, а лужок соседствовал с болотцем. Вот он, значит, умник эдакий, выкопал канавы и спустил его, как ты выражаешься, к «такой-то бабушке». И что? На следующий год все пожухло-завяло на его участке, да и соседям его тоже досталось… А торф, который в здешних местах издавна добывают? А клюква и морошка? Ежели бы собрать и заготовить весь урожай, то и себя, и соседние страны могли бы наилучшими витаминами обеспечить! А возьми тот же мох. Это ж лучший в природе материал для изоляции! Если пазы в срубе забить мхом, то никакие стужи и ветродуи не страшны! Ранее холодильников и в помине не было, так деды хранили продукты в сфанговых очесах… Вода эта болотная, чтоб ты знал, паря, тож месяцами может храниться в бочках. Слыхал я, что в старину моряки брали в плавание болотную воду, потому что питьевая в одночасье портилась. И даже если рана там какая или язва, то сфанговые мхи, приложи их к болячке, действуют получше иных лекарственных мазей.

Внезапно оборвав себя, Уваров поднялся на ноги, взял в правую руку свой «щуп», после чего негромко сказал:

– Пора, однако, двигать дальше. Иначе не успеем засветло вернуться к Карачаевским мхам.