Взять живым !

Василий перевел взгляд на комиссара и легко прочел в ответном взгляде, что Гарбуз думает о том же. Ему уже звонили из батальонов, докладывали, как раздражает бойцов фашистское торжество: "Очухались, сволочи, после зимнего нашего наступления!" Артиллеристы пробовали сбить флаги - не получилось. Теперь все уповали на разведчиков: "Уж они-то сумеют сдернуть эти тряпки со свастикой!.."

Гарбуз продолжал изучающе рассматривать Ромашкина. Лицо лейтенанта было усталым, под глазами тени, за неполных четыре месяца службы в разведке кожа на щеках побелела, невольно представил его мертвым: "Будет такой же, как сейчас, бледный, с зеленоватым оттенком, только закроет глаза". Этого молодого командира Гарбуз любил, радовался его удачливости и, по правде говоря, побаивался, что однажды эта удачливость может изменить лейтенанту.

Не хотелось подвергать Ромашкина дополнительному риску, но чувство долга взяло верх: рассказал, чего ждут от разведчиков товарищи.

Говорил он спокойно, неторопливо, и Василий втайне досадовал: "Чего тянет резину? Надо, - значит, надо". С напускной небрежностью сказал:

- Сдернем мы этот флаг" товарищ комиссар, не беспокойтесь!

- Не так просто, - возразил Гарбуз. - Да и времени у вас маловато. Ночью немцы сами флаг снимут. Они педантичные, обязательно снимут в двадцать четыре ноль-ноль. Значит, вы располагаете лишь четырьмя-пятью часами темноты. Исходя из этого, тщательно все обдумать надо.

И по пути к своей землянке Ромашкин обдумывал, как ему действовать. Флаг, конечно, охраняется специальным караулом. Туда назначены отборные солдаты. Как несут они службу: ходит часовой по тропе или сидит в окопе? Где отдыхающая смена караула - далеко или близко от часового? Все это станет ясно только там, в расположении врага. Придется создать две группы захвата, человека по два в каждой. Эти группы обойдут высоту с противоположных сторон и там увидят, которой из них удобнее напасть на часового. А пока одна группа будет заниматься часовым, другая кинется к флагу, спустит его и унесет. На случай, если осуществить такой маневр втихую не удастся, должна быть третья группа - специально для блокировки караула...

Вариант с блокировкой караула был настолько нежелательным, что даже думать о нем не хотелось. Но Василий додумал все до конца.

В землянке разведчиков Ромашкина ждал капитан Люленков. "Гарбуз прислал", - понял Василий. И точно: Люленков был в курсе задуманного дела.

На чистом листе бумаги Ромашкин начертил схему местности, поставил жирную точку там, где находился флаг, и стал излагать капитану свой замысел и последовательность действий. Разведчики, обступившие командиров, слушали внимательно. Они еще не знали, кто пойдет на это рискованное задание.

Только часам к одиннадцати дня план был разработан полностью и после некоторых колебании утвержден командиром полка. Разведчики, идущие на задание, поели и легли спать. Остальные покинули блиндаж.

Ромашкин долго не мог заснуть. Наконец приказал себе: "А ну, спать, спать, спать!.."

Приказал и уснул.

Перед выходом на передовую разведгруппа в полном составе построилась у блиндажа. Коноплев, Рогатин, Пролеткин, Голощапов, Лузгин, одетые в белое, стояли в полной готовности.

- Ну-ка попрыгайте! - приказал им Ромашкин.

Разведчики беззвучно и мягко, словно тряпичные, поднимались и спускались, держа автоматы в руках. И все же Василий уловил едва приметное постукивание.

- У кого? - спросил он.

- Мой автомат не в. порядке, - признался Пролеткин. - Антабка проклятая стукает. Сейчас устраню...

Василий еще раз придирчиво осмотрел разведчиков. Что-то ему сегодня не нравилось в них. Наконец понял: "Слишком белые, такого снега уже нет нигде".

- Жмаченко, замени масккостюмы на осенние, - распорядился он и пояснил: - Земля во многих местах обнажилась, если ракета застанет на снежном поле, лежите неподвижно - немцы примут за проталины.

Разведчики нарядились в зеленоватые с желтыми пятнами балахоны.

- Как лешие, - пошутил Рогатин.

Василий хотел было вывести свою группу в первую траншею засветло. Чтобы сэкономить время. Но в последний момент передумал; немецкие наблюдатели могут увидеть их на подходе к передовой: сразу догадаются, что это за зеленые лешаки. Лучше уж потерять полчаса драгоценной темноты, но выйти незамеченными.

В первой траншее разведчиков ждали комиссар, начальник артиллерии капитан Аганян, начальник разведки Люленков.

- Как боевой дух? - спросил Гарбуз.

- В норме, - ответил Ромашкин.

- Ракетницу не забыл? Цвет проверил? - осведомился Аганян. - Я буду открывать огонь по красной.

- Товарищ капитал!.. - с обидой протянул Ромашкин.

- Я, дорогой, только о тебе беспокоюсь!

- Ну, Ромашкин, ни пуха тебе, ни пера! - прервал его Гарбуз.

Он стоял в нерешительности, то ли хотел обнять, то ли пожать руку, но не сделал ни того, ни другого, а лишь энергично махнул кулаком и сказал:

- Давай!

В этом коротком "давай" были и ненависть к фашистам, и горечь оттого, что надо посылать таких хороших ребят на смертельно опасное дело, и пожелание им удачи - всем вместе.