Взлет и Падение Короля-Дракона

Он повернулся и пошел к бронзовой двери, которую Хаману открыл для него своей мыслью. Павек пошел за ним.

— Еще нет. Еще нет.

Павек опять упал на колени. — Воля ваша, Великий.

— Ты мне нужен здесь, во дворце, Павек, но мне нужны и твои друзья-друиды, тоже . Пошли слово в Квирайт. Пошли слово Телами, если можешь. Скажи ей, что время пришло; последнее время.

— Если опасность грозит Урику, она грозит и Квирайту, Великий; так что я думаю, она уже знает об этом. Она говорит, что есть только один страж на весь Атхас; все остальные только часть его, и тогда она тоже часть его, — ответил Павек, по прежднему стоя на коленях, его голова была почтительно склонена.

В мыслях молодого человека крутились самые разнообразные чувства, но отвращения среди них не было. Наклонившись вперед, Хаману сунул коготь под подбородок Павека и слегка нажал, так чтобы он смог увидеть озабоченное лицо, которое его высший темплар пытался от него скрыть. Потом провел другим когтем по лицу Павека.

— А если опасность грозит мне и только мне, что тогда, Павек?

И опять сознание Павека очистилось, стало как гладкая поверхность воды в безветренный день. Король-Лев был в шаге, нет в полушаге от того, чтобы убить этого непонятного смертного — не было никакой возможности извлечь ответ на вопрос из мыслей Павека. Убить его было бы легче легкого; но опустить руку, позволить Павеку встать на ноги и, шатаясь, выйти из комнаты живым — это было самой трудной вещью, которую Хаману сделал на протяжении многих поколений.

Виндривер! Хаману бросил имя в нижний мир вместе с пергаментом Галларда. Виндривер! Сейчас!

Он уселся на мраморную скамью, которая, как и каменная скамья в его убежище, была настолько прочна, что могла выдерживать его вес и размеры. Вода по-прежднему текла из камня и по стенам. Король-Лев погрузил свое кошмарное лицо в не менее ужасные руки и постарался ничего не думать, планировать или опасаться, пока воздух не затвердел и не появился тролль.

— Слушаюсь и повинуюсь, — сказал Виндривер. — Я проклятый слуга проклятого дурака.

Хаману не клюнул на приманку. — Ты внимательно проверил лагерь войска Нибеная?

— Конечно. Четыре сотни уродливых женщин окруженные четыремя тысячами еще более уродливых мужчин.

— Больше ничего? — Хаману ничем не выдал ни своих подозрений, ни своего гнева.

— Ничего, О Великий. Просвяти меня, О Великий: что я должен был найти там?

— Это! — Хаману сунул под нос тролля то, что осталось от обсидианового осколка. Ставшее не больше трети первоначального размера, стекло было покрыто пятнами сажи. Тролль отпрыгнул назад, как если бы был из плоти и крови.

— Его там не было! — сказал Виндривер, разом потеряв всю свою наглость. — Я бы заметил-

— Глупости! — Хаману швырнул осколок в своего слугу; стекло описало дугу и исчезло в Серости. — Похоже, что ты стал глухим и слепым, Виндривер или, еще хуже, безответственным.

— Никогда…не в том, что касается его . Я учую запах Принесшего-Войну в любом месте.

Хаману не сказал ничего, просто подождал, пока тролль сам не услушал свою собственную глупость и саморазоблачение. Виндривер ненавидел Принесшего-Войну куда больше, чем Сжигателя-Троллей, и тем не менее он не почувствовал осколок, пока Хаману не сунул его ему под нос. Он мечтал увидеть, как один Доблестный Воин уничтожает другого, и его мечты, похоже, сделали его безответственным.

— Неужели Раджаат освободился? — спросил тролль. — Черная Линза — она же там, куда эта волшебница из Тира бросила ее, разве нет? Надеюсь никто не украл ее, а? Темплары-? Медальоны-?

— Все еще работают, — уверил его Хаману. Без Черной Линзы Доблестные Воины не смогли бы передавать магию своим темпларам. — Этот осколок откололся не от Черной Линзы.

— Тогда от чего? И как Раджаат-?

— Я не знаю, Виндривер — но ты мне расскажешь, крогда вернешься из Ур Дракса.

Он ожидал возражений: путь до разрушенной крепости Борса был долог и опасен, даже для развоплощенного призрака. Но Виндривер исчез еще до того, как он договорил.

Пятая Глава

Пара серебряных колец окружила лицо Гутея, большей из лун Атхаса, когда он взобрался в высшую точку ночного неба Урика. Четвертую ночь подряд Гутей венчался своими коронами, и хотя Хаману был один в своем убежище, он знал, что не он один глядит на небо сегодня ночью.

Еще одна ночь с такими кольцами, и утром фермеры его владений обнаружат пересохшие рвы на месте каналов, питающих водой их поля. Они проверят каждые ирригационные ворота. Они выкопают ил и исправят все, что возможно. Позже они повстречаются с соседями и бросят перенумерованные камешки в священную урну, определяя порядок, в котором поля будут получать воду.

Лотерея была необходима, потому что никто — даже бессмертный Король-Лев — не мог предсказать, как долго водостоки будут доставлять темную живительную влагу из далеких гор. Хаману не мог даже быть уверен, что эти водостоки вообще наполнятся. Бывали времена за последние тринадцать сотен лет, что вода не текла.