Взлет индюка

— Твою мать, там эти два клоуна, — тихо и сдавленно проговорила рация, будто кардинал произнес эти слова не в микрофон, а в сторону.

Дрю хихикнул. Лонни послал его в непристойном направлении.

— Чего? — переспросил кардинал.

— Докладываю обстановку, — сказал Лонни. — Только что был мощный взрыв прямо по курсу, предположительно, микроядерный. Сэр Харрисон легко ранен, упал с лошади, разбил морду о камни, бой вести может, но говорит неразборчиво. Все лошади убежали, некоторые вместе с кавалеристами. Остались только мы трое: Харрисон, я и Блэкман.

— Где объект? — спросил Рейнблад.

— Какой объект? — не понял Лонни. — Зак, о чем это он?

— Фа фафифофефенгафо… фля, фифец! — сказал Зак — Фефенхафох. Фуфня фафая…

— Та железка квадратная, на которую ты все время смотрел? — догадался Лонни. — И чего с ней делать-то?

— Фафунь фефе… — начал Зак, но осекся.

Все равно такую сложную мысль его губами не выразить.

Отобрал у Дрю радиопеленгатор, прочел цифирки на табло и пробормотал:

— Фифафе.

— Что у вас там? — требовательно вопросила рация.

— Сэр Харрисон удивлен, — ответил Лонни. — Тычет пальцем в какой-то артефакт. Там на экране цифирки. Ноль точка три.

Кардинал выбранился, очень непристойно и очень красноречиво. Дрю восхищенно присвистнул. Из рации звучали неразборчивые голоса, затем кто-то (не кардинал, кто-то другой) спросил из нее:

— Триста метров, что ли? Они там совсем сдурели?

— Сэр Харрисон смущен, — сообщил Лонни. — Если я правильно понимаю его пантомиму, он раскаивается и приносит извинения. Я, правда, не понял, за что он извиняется. Мы действовали по инструкции, ничего не нарушали, преследовали объект, все было нормально, а потом бабах и песец.

— Объект уничтожен? — спросил Рейнблад.

— Сэр Харрисон кивает, — ответил Лонни.

Следующую минуту из рации не доносилось ничего, кроме брани. Лонни дождался, когда кардинальское красноречие иссякнет, и невозмутимо произнес:

— Разрешите получить распоряжения.

Его божественность распорядился, чтобы Лонни, Дрю и Зак занялись групповой содомией в особо затейливой форме. Но затем передумал, и велел вместо этого осмотреть место микроядерного взрыва и убедиться, что последние показания пеленгатора указывают в его эпицентр. Лонни сказал, что почти ничего в приказе не понял, но Зак энергично замахал руками, дескать, ты не понял, а я понял, и пошел в сторону эпицентра.

— Дрю, иди за ним! — приказал Лонни. — Он же башкой ударился, не соображает ничего, попрется еще сквозь зону заражения…

— Да разве ж это заражение? — удивился Дрю. — Бомба-то совсем маленькая была. Помнишь, пилигрим рассказывал…

Лонни сказал, что прекрасно помнит того пилигрима, потому что занимался с ним содомией, и если Дрю немедленно не начнет выполнять приказ, то Лонни займется содомией и с Дрю. Дрю заявил, что такой угрозой его не напугать, потому что Лонни — его кумир с юных лет. Но приказ все же выполнил.

Осмотр выжженного круга вокруг эпицентра показал, что следы лошадей, на которых ехали дьякон Пейн и пленный эльф, ведут в зону поражения и там обрываются. Около эпицентра обнаружились какие-то останки, но осматривать их никто не отважился. Хоть и говорят, что радиационное заражение после микроядерного взрыва незначительное, проверять это утверждение собственными яйцами никому не хотелось. Так и доложили кардиналу.

Его божественность еще немного поругался, затем сказал, что операция закончена, и велел всем ехать в столицу. И еще немного поругался.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Индюк отправляется в полет

1

Кардинал-первосвященник Всея Человеческой Общины на Барнарде сидел на лошади и созерцал ровный круг выжженной травы. Рядом с центром круга валялись в живописных позах четыре изломанных обгорелых трупа: два лошадиных и два человекообразных. Судя по их облику, все четыре смерти наступили мгновенно, один человекообразный даже не свалился с седла, а завалился набок вместе с лошадью, будто приклеился. Не иначе, ноги в стременах застряли.

Рядом с кардинальской лошадью стояла другая лошадь, на ней сидел сэр Герман Пайк, дьякон ордена хранителей, в последнее время неофициально курирующий контрразведывательную деятельность против обнаруженного в Барнард-Сити эльфийского подполья. Он тоже созерцал выжженный круг, но, в отличие от сэра Рейнблада, выказывал признаки нетерпения. Дескать, сколько можно разглядывать это унылое зрелище?

— Зак — идиот, — сказал Рейнблад. — Сказано же было — преследовать на расстоянии, не приближаться, не обнаруживать себя и ни в коем случае не спугнуть объект слежки. А он подобрался к объектам на триста метров, это чудо, что его не заметили.

— Идиот, — согласился Герман и вздохнул.

— Ты с ним насчет этого разговаривал? — спросил Рейнблад. — Как он объясняет свою неосторожность?

— Фа фух фефо фает, — ответил Герман. — Примерно так объясняет.

Рейнблад выругался.

— Он сильно растерян, сам не понимает, что на него нашло, — сказал Герман. — Я тоже, честно говоря, не понимаю. Поскольку ваша божественность не соизволила меня пригласить на сеанс прослушивания, я прямо-таки теряюсь в догадках.