Взлет

Во-первых, я собирался разработать и полностью отработать новое вооружение. Сейчас на флоте безраздельно царствовали одно- и двухорудийные башни. Между тем, насколько я помнил, типичной башней крейсеров и линкоров более позднего времени была трехорудийная. Правда, мои воспоминания касались скорее сведений о временах Второй мировой войны и более поздних, ну, когда американцы модернизировали три своих старых линкора типа «Айова», установив на них «Томагавки», «Гарпуны», зенитные комплексы и электронику и снова введя в состав флота. Я тогда еще служил, и замполиты вовсю разорялись — мол, агрессивные устремления, угроза миру во всем мире… И фотографий американских монстров публиковалось достаточно. Поэтому кое-что в памяти отложилось. Да и потом фотки линкоров на просторах Интернета встречались частенько, хотя бы в качестве фона открыток ко всяким мужским праздникам. Кроме того, когда я уже много позже попал в Англию, там неподалеку от Тауэрского моста увидел корабль-музей, английский крейсер «Белфаст», у которого главный калибр также располагался в трехорудийных башнях. Вот и появилась мысль сначала отработать конструкцию трехорудийной башни, а уж потом заморачиваться кораблями. Тем более что проблема модернизации береговых укреплений сейчас стояла перед нами намного острее, чем перевооружение флота.

Большинство береговых батарей были вооружены жутко устаревшими системами, часто даже под дымный порох. Причем практически все батареи располагались на открытых позициях, то есть защищенных в лучшем случае валами земли или кирпичными брустверами. Те же, что размещались в казематах старых фортов, находились едва ли не в худшем положении, поскольку устаревшие казематы не обеспечивали никакой защиты от современных снарядов крупного калибра. Скорее наоборот — щебень, в который превращались кирпичи старых казематов при попадании в них современных снарядов, становился еще одним поражающим фактором, выкашивающим расчеты орудий береговых батарей похлеще любой шрапнели. В то же время, насколько я помнил, даже во Второй мировой войне батареи, представлявшие собой башенные установки на вкопанном в землю бетонном каземате, вполне успешно сопротивлялись даже сухопутным атакам. Тридцатую батарею Севастополя немцы не могли захватить, пока у нее не закончились снаряды, несмотря на массированные атаки пехотой и танками с минометной и артиллерийской поддержкой. Даже подтянутые немцами «Дора» и «Густав» не помогли — уж больно малоразмерная цель оказалась для этих монстров, так и не попали. А мощно бронированным башням было наплевать даже на близкие разрывы. Нам в училище про Тридцатую батарею много рассказывали. Ну как же — герои-артиллеристы и все такое…

Но делать просто трехорудийную башню с максимальным из имеющихся сейчас на вооружении нашего флота двенадцатидюймовым калибром я тоже не хотел. Вроде бы у тех же американских линкоров калибр был где-то четыреста шесть миллиметров. Точно я не помнил, но все калибры морских орудий, как правило, кратны английскому дюйму. А четыреста шесть миллиметров — это примерно шестнадцать дюймов. Так что, скорее всего, я угадал. А японский линкор «Ямато» имел и еще более впечатляющий калибр. Поэтому я сделал вывод, что тех трехсот пяти миллиметров, которыми был вооружен «Дредноут», скоро будет не хватать. И выдал своему заводу задание разработать трехорудийную башенную установку максимально возможного калибра, при котором обеспечивалась бы боевая скорострельность не менее двух выстрелов в минуту, дальность стрельбы не менее двадцати миль и живучесть ствола не менее трехсот выстрелов полным зарядом. Ну и остальные «вкусняшки» типа лейнированного ствола, который мы в максимальной секретности разрабатывали уже полгода, также должны были присутствовать… Вот только я сильно сомневался, что более или менее приемлемый вариант подобной артустановки появится раньше, чем через год-два.