Взлет

— Деньги? — Джакомо усмехнулся. — Ты считаешь, что двести тысяч долларов, которые мы нашли сегодня ночью, — это деньги? Это — тьфу! Через одну эту контору прошло несколько десятков миллионов. Причем, заметь, в одну сторону. А нам, чтобы больше ни с кем не делиться найденными крохами, пришлось грохнуть чертова немца и поджечь его дом, поэтому теперь копы там точно ничего не найдут. И не только там. Ребята, которые захапали себе сотни миллионов долларов, обрубили все концы. Причем, заметь, нашими руками. Ой, какие умные люди! — Он восхищенно покачал головой.

Тони несколько мгновений размышлял над словами приятеля, после чего ошеломленно спросил:

— Тогда зачем мы устроили пожар?

— Тони, Тони… — Джакомо тяжело вздохнул, а затем кивнул себе под ноги. — Что там лежит?

— Деньги.

— Вот именно! — Джакомо воздел вверх палец. — Наши деньги. И после всего, что мы сделали, доказать хоть кому-нибудь, что это деньги не наши, а чьи-то еще, будет очень затруднительно. А если бы мы оставили того урода в живых или не устроили пожар в его загородном доме, то для полиции это было бы раз плюнуть. Так?

— Ну… так.

— И кому тогда достались бы эти найденные, заметь, нами, а не кем-то, деньги?

— Ирландцам, — сказал как выплюнул Тони. — Уж они бы непременно выплатили все своим. А нам бы шиш. Судья бы точно им все присудил. Они всегда так — в первую очередь своим…

— Вот! — Джакомо воздел палец еще выше. — А сейчас как будет?

— Ну… дон, я думаю, поступит по справедливости, — неуверенно сказал Тони.

— Конечно, я в этом не сомневаюсь. Сколько ты туда вложил?

— Восемьдесят долларов, — слегка севшим голосом произнес Тони.

Джакомо улыбнулся:

— Не волнуйся, дружище, дон никогда не обижает своих. Да и я поговорю с ним об этом.

— Спасибо, Джакомо, — с чувством произнес Тони и радостно улыбнулся…

Во вторник газеты разразились сообщениями, что в Европе с Германо-американским обществом промышленности и судостроения творится то же самое. И по стране начались массовые погромы контор. Наиболее крупные из них в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне, Филадельфии, Сан-Франциско и в некоторых других городах были не просто разгромлены, а сожжены, что вызвало несколько больших пожаров, а в Нью-Йорке и Балтиморе выгорели целые кварталы. Вследствие этого расследование деятельности компании оказалось чрезвычайно затруднено. Во вторник выяснилось, что ордера, выданные несколькими штатами на арест герра Кайзерберга и десятков главных руководителей общества не могут быть исполнены из-за отсутствия лиц, указанных в них, на месте постоянного проживания. А в «Уолл-стрит джорнел» вышла ехидная статья, весь смысл которой сводился к тому, что они об этом предупреждали. При том на первой полосе той же газеты было опубликовано благодарственное письмо посла Российской империи кафедре экономики Гарвардского университета. Оказалось, именно заказанный кафедре экономический анализ деятельности Германо-американского общества промышленности и судостроения привел к тому, что в Российской империи эта компания была расценена как финансовая афера и началось расследование ее махинаций.

Это лишь добавило масла в огонь. К тому же, как выяснилось, все заявления компании по поводу того, что она не имеет никаких связей с «денежными мешками» были еще одной ложью. Многие конторы компании по личной договоренности принимали средства в размерах куда больше установленного предела в пятнадцать тысяч долларов; кроме того, компания еще и набрала кредитов. И это означало, что на надеждах простых людей вернуть свои деньги можно было поставить крест. Ну понятно же, что, если полиции и не так давно образованному бюро при министерстве юстиции[43] и удастся найти какие-то деньги — все они в первую очередь пойдут на возмещение ущерба «денежным мешкам». А простым людям снова ничего не достанется.

И это опять подлило масла в огонь. В некоторых городах загорелись полицейские участки и начали возникать баррикады. Затем последовало резкое падение фондового рынка, что еще больше увеличило общий бардак.