Взлет

Карл Даннегер был родом из финских шведов, но принадлежал к семье, издавна ориентирующейся на Россию. Он сделал серьезную карьеру в отдельном корпусе жандармов и очень неплохо себя показал во время «зачистки» революционных организаций в 1903–1904 годах. А также весьма поспособствовал «умиротворению» Финляндии. Финны были жутко недовольны тем, что сейчас, впервые в истории, подданные российской короны, проживающие в других землях империи, оказались уравнены в правах с населяющими эту ее часть финнами, немцами и шведами. Очень уж они привыкли к жизни, с одной стороны, вроде как в империи, то есть со всеми благами, которые она предоставляла — свободой передвижения по огромной территории, значительными инвестиционными возможностями, одной из самых сильных мировых валют и развитой системой образования, пользуясь которой можно было овладеть любой имеющейся на планете Земля профессией — от нефтяника до капитана ледокола. А с другой — вроде как отдельно, сами по себе, да еще и относясь к остальным подданным империи с пренебрежением, причем не просто, так сказать, бытовым, а еще и закрепленным законодательно. Ой, знаю я, у кого наши прибалты в свое время всему научились. Ну да нечего на других кивать — сами позволили.

Но Даннегер, как это, впрочем, часто бывает среди умных представителей небольших наций в большой империи, по духу был имперцем, а не «финским патриотом». Ибо прекрасно осознавал, какие печальные перспективы ждали бы его, такого умного, талантливого, амбициозного, если бы он родился и вырос не в огромной империи, а в маленькой «независимой Финляндии». Нищий хутор, приходская школа и крути коровам хвосты до старости? Бр-р-р… Поэтому он изо всех сил тянул свою малую родину вверх, к океанам и великим стройкам, к научным вершинам и дальним путешествиям, к облакам и звездам… До времени, когда маленькие государства станут жить лучше и богаче, чем империи, были еще десятилетия. Да и долго ли это время продлится? Тем более что от самих маленьких государств это никак не зависит — всё решают большие…

Так что я по рекомендации Канареева именно его продвинул на военную контрразведку.

— Ну что, господа, с чем мы с вами будем завтра воевать? — начал я.

Собравшиеся уныло переглянулись.

— Пока с таком, ваше высочество, — резанул Кондратенко. — Формально переход на новые штаты в частях и соединениях первой очереди мы завершили, но сами знаете, это только на бумаге. Батальонные пулеметные роты нынче укомплектованы вооружением максимум на двадцать процентов. Дивизионных гаубиц — по одному десятку на бригаду. Только чтобы личный состав мог хотя бы посмотреть и пощупать. В корпусных авиаотрядах по два, максимум три самолета вместо девяти. К тому же основные мероприятия по боевому слаживанию соединений нами запланированы на этот год. Так что если индивидуальная подготовка солдат и командиров звена рота-батальон-полк у нас уже на допустимом уровне, то выше еще конь не валялся. Работа штабов уровня дивизия-корпус по результатам проверок ниже всякой критики. Опоздали мы… — Кондратенко сокрушенно махнул рукой.

Я перевел взгляд на Шуваева. Генерал встал и одернул китель.

— Текущие запасы, ваше высочество, в общем, имеются в достаточном объеме. С мобилизационными гораздо хуже. Винтовками мы обеспечены на шестимиллионную армию, с учетом, как вы и требовали, десятипроцентного резерва. По всему остальному — сильный недостаток. Восьмидесятисемимиллиметровых полевых орудий имеется на корпуса первой очереди — в полном объеме, на корпуса второй очереди — на две трети от положенного, на корпуса третьей очереди запасов нет. Стосемимиллиметровых гаубиц, к сожалению…

После окончания доклада уныние в моем кабинете можно было черпать ложкой. Но тут слово взял Канареев:

— Господа, все, о чем вы доложили, это, конечно, печально, но смотрите, я тут прикинул на бумажке: даже с имеющимся вооружением русский полк превосходит немецкий по числу пулеметов почти в полтора раза, по числу полевых орудий они почти равны, а о равенстве по самолетам немцы пока и мечтать не могут.

— Да это так, — тут же отозвался генерал Кондратенко, — но следует заметить, что голые цифры ничего не говорят, поскольку, например, переносные пулеметы Мосина-Федорова по боевым характеристикам весьма уступают станковым немецким MG и даже австрийским Шварцлозе. Что же касается самолетов, то сейчас немцы активно развивают такой вид воздушных судов, как цеппелины, какового у нас просто не имеется. Так что, поверьте мне, Викентий Зиновьевич, немцы готовы к войне куда лучше нас.

— Я верю, господа, верю, — улыбнулся Канареев. — Просто хотел напомнить, что и у нас не все так страшно. Да, мы с вами находимся еще в начале исполнения наших планов, но даже то, что уже есть, — это уже кое-что серьезное. И мы не настолько беззащитны, как может показаться, если смотреть только на цифры недостач.