Взлетная полоса

Сергей перечитал письмо несколько раз. И тут же написал друзьям ответ, а вечером, перед кино, действительно выпил стакан сухого вина и съел отличный шашлык. Это письмо дало ему толчок для размышления до конца недели. Сергей пытался и никак не мог понять причину упорства Кулешова продолжать испытания. Создавалось такое впечатление, что Александр Петрович настойчиво чего-то кому-то доказывал или хотел доказать. Но зачем? Его же никто ни в чем не контролировал. От него ждали уже готовой работы. Приходили в голову и другие мысли: конечно, сейчас ему надо бы быть совсем не здесь, не в Крыму, а сидеть в Речинске и монтировать опытный образец нового объектива. Тогда через месяй-другой Володька из полетов привозил бы совсем другие результаты. Не писала ему только Юля. Но он, откровенно говоря, не очень-то и рассчитывал что-нибудь от нее получить, хотя она могла сообщить ему самые интересные новости:.

В воскресенье, которое, в общем-то, здесь, в санатории, ничем почти от прочих дней недели не отличалось, Сергей решил принять участие в экскурсии в Гурзуф. Он никогда там не бывал, хотя много о нем слышал и читал. Да и был-то Гурзуф совсем рядом.

Автобусы быстро доставили экскурсантов в красивый санаторный парк Гурзуфа, на территории которого также размещался военный санаторий. Экскурсанты с интересом рассматривали оригинальные постройки конца прошлого века, слушали рассказ экскурсовода о пребывании в Гурзуфе Пушкина. Потом по традиции пошли фотографироваться к фонтану «Ночь». Сфотографировались. И вдруг Сергей услышал знакомый голос:

— Вы ли это, Сергей Дмитриевич?!

Он обернулся и увидел Ачкасова. Генерал, в белом чесучовом костюме, в темных очках, с непокрытой головой, стоял в двух шагах от него и улыбался.

— Владимир Георгиевич?! — обрадовался Сергей и бросился к нему навстречу.

— Вот так встреча! — широко улыбнулся генерал. — Каким ветром вас сюда занесло?

— Экскурсионным. Отдыхаю во Фрунзенском, — объяснил Сергей.

— Давно?

— Уже две недели.

— И только сейчас сюда выбрались?

— И то случайно, надоело бока отлеживать на камнях, — признался Сергей.

— Ну знаете, воистину «мы ленивы и не любопытны». Поэт был прав. Да как же вас не потянуло к соседям на разведку? А может, тут кто-нибудь из друзей? А может?.. Вы же молодой человек, Сергей Дмитриевич!

Через пятнадцать минут они уже сидели на веранде генеральского люкса. Ачкасов достал из холодильника бутылку коньяку, отличный крымский виноград, абрикосы, груши. Дотошно расспросив Сергея обо всех новостях, он откровенно и недовольно поморщился.

— Все-таки сделал по-своему, — проговорил он, легонько постукивая газовой зажигалкой по полированной поверхности стола. — Конечно, через неделю, вернувшись в Москву, я обо всем бы узнал и сам. Но целый месяц, пока я еще был в Москве, вы работали над проектом нового объектива и даже не сочли нужным хоть как-нибудь поставить меня об этом в известность.

— Зачем вас было без нужды отрывать от дел? — справедливо ответил Сергей.

— Без нужды? — удивился Ачкасов. — А какие у меня еще могут быть дела, кроме тех, которыми занимаетесь вы и ваши коллеги? Вы загадываете мне загадки, Сергей Дмитриевич.

— Честное слово, все шло своим чередом — нормально и хорошо, — подтвердил Сергей. — А потом вот как-то так: Но ведь и Юрий Михайлович тоже не ожидал такого оборота. Одна, пожалуй, Юлия Александровна оказалась всех дальновидней.

— Юлия Александровна лучше всех вас разбирается в людях. Ну да ладно, все мне ясно, — не стал продолжать эту тему Ачкасов. — Раз уж вы попали сюда, отдыхайте до конца и как следует. Худа без добра не бывает. И расскажите мне еще раз поподробнее все, что вы там придумали с вашим новым объективом.

Они проговорили до ужина. Потом вместе поужинали, гуляли по набережной, побывали на скале Шаляпина, сходили к Артеку. Затем Ачкасов позвонил кому-то по телефону, вызвал машину и отправил Сергея во Фрунзенское. При этом он взял с него твердое слово, что Сергей непременно побывает до четверга у него еще раз. Сергей, конечно, обещал. Уже когда они прощались, Сергей спросил:

— А почему вы один отдыхаете, Владимир Георгиевич?

— Жене абсолютно противопоказан юг. А я совершенно не могу без моря. Если летом не поплаваю, всю зиму буду чихать и кашлять, — посетовал генерал, пожимая Сергею руку.

От Гурзуфа до Фрунзенского езды полчаса. Но Сергею показалось, он ехал и того меньше. И вообще не ехал, а летел на собственных крыльях, вдруг выросших у него крыльях. Чему он радовался, он точно не знали сам. Разве только тому, что встретил очень близкого ему человека, которому безгранично во всем доверял. Другого конкретного повода для ликования у него не было. Ачкасов никак не выразил своего отношения к тому, что стало с Сергеем. Его сегодня интересовал только новый объектив. Но Сергей над этим не задумывался. На душе у него было празднично.