Взлетная полоса

— Зачем такая спешка? — удивился Сергей.

— И не только пленку, а и все карты дешифровать тоже, — добавил Олег. — Я так понимаю, ему тоже в первую очередь нужны результаты третьего захода.

— А он как узнал о них? — еще больше удивился Сергей.

— Шеф, милый мой, обладает особым чутьем. Ему по этой части равных нет. Я в этом тысячу раз убеждался, — усмехнулся Олег. — Сам посуди: только наш дешифратор эти данные выдал, как он звонит. «Ну, что там у вас новенького?» Бочкарев, естественно, все и бухнул.

— Зря. Поспешил, — с досадой поморщился Сергей.

— По-моему, тоже. Но у начальства логика своя. Так что можешь мотнуть в Москву, — подвел итог Олег.

Сергей покачал головой:

— Устал.

Они зашли в ангар, и Сергею помогли снять летный костюм.

— А то машина наготове, — сказал Олег.

— Нет, — повторил Сергей. — Отправляй с кем-нибудь другим, а я пойду к Володьке. А шеф, значит, тоже не спит?

— Значит, не до сна: У него ведь тоже есть своя версия: — напомнил Олег. — На командный пункт зайдешь?

— Сказал, спать пойду! — упрямо повторил Сергей. — Укачал меня сверхзвук как маленького. Завтра во всем разберусь:

— Завтра так завтра, — дружески хлопнул его по плечу Олег. — Утро вечера мудренее. А мы с Остапом снимем кассеты.

Сергей пошел к дому напрямик — по полю аэродрома. Трава, обильно смоченная недавними дождями, мягко мялась под ногами. Сладковато пахло клевером и еще чем-то густым и медовым. Впереди сквозь листву деревьев ярко поблескивали огни уличных фонарей. Света же в окнах домов не было видно. Но зато за деревьями, по всему горизонту, уже расползлась мутная, белесая и лиловая, полоса рассвета. Было тихо и душновато. Только тонко и заунывно звенели комары. Сергею почему-то вспомнилось то время, когда вдвоем с Владимиром, еще будучи мальчишками, они выходили в этот сумеречный, предрассветный час из дому на рыбалку. К озеру шли напрямик, лугом, пробирались через камыши к песчаной косе, острым клином вдававшейся в голубой плес. Несли с собой удочки, червей, кузнечиков и для приманки загодя распаренный ячмень. Шли торопливо, не разговаривая, время от времени поглядывая на светлеющий край неба, боясь опоздать на зорьку. Было это вроде совсем недавно. И в то же время давным-давно. И еще Сергей подумал о том, что, пожалуй, Володька прав, решив отпуск провести дома у стариков. И что, наверно, и ему было бы хорошо после окончания работы тоже заглянуть к ним. Но уже скоро не приученный к праздным размышлениям ум его перестроился на привычную и обычную для него рабочую тему, и он уже снова стал думать о том, что, кто бы из его коллег и что бы ни предполагал, а если верить фактам, он к истине ближе всех.

И именно он, а не кто-нибудь другой первым найдет причину их неудачи, и не только найдет, но и устранит ее. Хотя, очевидно, для этого придется создавать что-то совершенно новое, потому что все, что есть, и даже самое совершенное, не обеспечивает того, что требуется. В этом они уже убедились. И нужно будет конструировать что-то принципиально новое:.

На полпути его догнал Владимир.

— Устал? — участливо спросил он Сергея.

— Трудно двигаемся вперед, — ответил Сергей. — Каждый шаг приходится делать на ощупь, а это ужасно изматывает, — признался Сергей. — Но слетали мы с тобой очень хорошо. Даже здорово. И еще полетим не раз.

— Полетим, если надо.

— И придумал ты тоже все толково.

— Рады стараться!

— Я серьезно.

— Я тоже. И еще, стало быть, придумаем.

Сергей почувствовал в голосе брата усмешку и нахмурился. Он не находил в этом разговоре ничего шуточного.

— Да-да, конечно! — согласился он и тоже не без иронии добавил: — Если ты снова не пропадешь, как накануне.

Владимир совершенно неожиданно обнял его и, заглянув ему в глаза, добродушно улыбнулся.

— И в этом ты можешь больше не сомневаться. Зачем мне пропадать? Я уже выздоровел.

— От чего?

— В данном конкретном случае, брат, от любви.

— Что ж она, по-твоему, болезнь?

— Предполагаю, что хуже. Болеть я, как ты знаешь, еще сроду ничем не болел. А тут вдруг и колени задрожали, и в голосе хрипота появилась, и душа наружу запросилась, будто я без перегрузочного костюма из пике вышел.

— Как же ты выздоровел?

— А так! Прошла она, эта любовь. Унесло ее, как лед в половодье. Сдуло словно снег с косогора:

— Не будь пошляком.

— Ни с какого боку, брат! Только страдать, канючить и чахнуть я тоже не намерен.

Сергей меньше всего был сейчас настроен продолжать тот разговор, который они начали на взлете. Он действительно устал. Да и мысли его давно уже работали совершенно в ином направлении. Но разговор вдруг принял совсем неожиданный поворот. Угадывалось что-то новое, вовсе для Сергея во Владимире незнакомое. И Сергей, не желал да и побоявшись это новое упустить, пересилив себя, продолжал:

— По-моему, ты что-то не то говоришь. Да, пожалуй, и не о том.

— Почему?

— Я считал, что ты серьезно увлечен Ириной. Кстати, она этого вполне достойна. Человек она очень незаурядный. И встретишь ли ты такую вторую — еще неизвестно.

— Наверняка не встречу, — согласился Владимир.