Взлетная полоса

Кабинет у Кулешова был богато обставлен старинной мебелью, преимущественно красного дерева. Сам Кулешов сидел за массивным резным полированным столом. Посетителей усаживал в глубокие, мягкие кресла за небольшой столик. Вдоль глухой стены кабинета выстроились, как близнецы, три книжных шкафа. На окнах висели тяжелые гардины. В левом заднем углу стояли часы. В правом -- телевизор с широким экраном. Мебель эту Кулешов собирал многие годы. Ни за что не пожелал с ней расстаться даже тогда, когда стало известно, что со временем КБ переедет из старинного особняка в новое помещение.

Зайдя в кабинет, Александр Петрович первым делом распахнул окно и снял фуражку. Потом открыл бутылку боржома, налил в стакан себе, Юле, жестом предложил ей выпить и, отхлебнув несколько глотков сам, сел в кресло за маленький столик.

Юля ожидала, что отец в первую очередь начнет расспрашивать ее о результатах испытаний. Но генерал не спешил с этим вопросом и заинтересовался совершенно иным.

-- Так, говоришь, Владимир Георгиевич обещал приехать? А когда? - начал он разговор.

-- Время не уточнял.

-- Очевидно, раньше второй половины дня не выберется, -- решил Кулешов. -- Ну а что еще он говорил? Хвалил нас? Ругал?

-- Не было ни того, ни другого. Интересовался кое0какими подробностями. А в одной из последних бесед спросил: сами-то мы довольны этой работой?

-- Ну и что ты ответила?

-- Сказала, что в эту систему вложены три года напряженного труда. Что, в конце концов, заказ министра мы выполнили в срок.

-- Не то, Юля, -- неодобрительно покачал головой Кулешов. -- Сколько мы возимся с этой штукой, ему отлично известно и без тебя. Надо было обратить его внимание на то, что мы применили в системе ряд оригинальных конструкторских решений. Вот что очень важно!

-- Это он и сам отметил:

-- Сам? Что же ты тогда молчишь? -- взметнул брови Кулешов. -- Ведь именно об этом я тебя и спрашиваю. Уж раз он что-то отметил, это неспроста. Это очень важно. Ачкасов не последний человек в министерстве. С его мнением считаются.

Сказав это, Кулешов откинулся на спинку кресла и, похлопав себя по карманам тужурки, достал спички. Потом протянул руку к коробке, стоявшей на его большом столе, вытащил из нее сигару, взял ножницы, обрезал у сигары кончик и закурил. Все это он проделал не торопясь, степенно, с выражением глубокой задумчивости на лице. Юля пристальнее вгляделась в лицо отца, и ей вдруг почему-то стало жаль его. То ли потому, что сегодня она особенно ясно увидела набрякшие у него под глазами мешочки, заметила, как еще ниже сползли его щеки, глубже залегли борозды над переносицей и весь он стал почему-то очень похож на нахохлившегося воробья. То ли потому, что он, вместо того чтобы решать сейчас действительно серьезные и важные вопросы, связанные с ее командировкой, занимается выяснением самой, как ей показалось, настоящей ерунды.

-- Ну а еще что? С чем еще приехала? -- прервал неожиданно мысли Юли Кулешов.

-- Еще? -- Юля решила сразу начать с главного. -- Система, отец, по-прежнему нуждается в серьезной доработке.

Кулешов выпустил из рта густое облако дыма.

-- В серьезной? -- переспросил он.

-- Именно так.

-- Чье это мнение?

-- Испытателей.

-- И только?

-- Мое. -- И, видя, что Кулешов оставил ее добавление без всякого внимания, добавила: -- Ачкасова.

-- Он так и сказал?

-- Почти. Сказал, что идем мы правильно. Но ходим пока что где-то около.

Кулешов срезал с сигары пепел о край пепельницы.

-- Все карточки замечаний я привезла с собой. Тебе будет интересно просмотреть их.

-- Очень, -- согласился Кулешов.

-- Они здесь, со мной.

-- Сдай в отдел. Пусть их зарегистрируют и доложат мне. Я не только просмотрю, я их изучу. А недоделки, дочка, найти можно во всем.

-- Ты так спокойно об этом говоришь, будто ждал неудачи! -- .b*`."%--. заметила Юля.

Кулешов покачал головой.

-- Неудачи не может быть, -- проговорил он. -- Могут быть лишь отдельные недоработки. И вот их я не исключал никогда. Электроника - - дело сложное. Проторенных путей в ней нет. Наращивать не с чего. Модернизировать нечего. Каждый узел, каждую деталь приходится создавать заново. Но разве можно при этом все абсолютно предусмотреть? Все предвидеть? Ошибки, недочеты, промахи в нашей работе неизбежны отчасти и потому, что на протяжении целого ряда лет, когда в мире уже существовала атомная бомба и электронно- вычислительные машины, мы упорно в угоду чьему-то непониманию объективных законов технического прогресса, или, я бы сказал, попросту невежеству, повторяю, упорно продолжали щелкать на счетах. Ты знаешь, о чем я говорю. И знаешь, что теперь мы предпринимаем гигантские усилия, чтобы наверстать упущенное. Но пока мы его наверстываем, ошибки, к сожалению, еще будут совершаться там, где по времени их уже и не должно быть. Вот что я имел в виду, дочка, когда говорил, что не исключал недоработок в нашей системе. Посмотрим, что они собой представляют. Давай контрольные замеры.

-- Я не привезла замеров, отец:

-- Не понимаю, -- поднял глаза на Юлю Кулешов.