Взлетная полоса

-- Ну, это для меня несколько труднее, -- признался Кольцов. -- Мне ближе теория вопроса.

-- Но вы уже кое-что в этом направлении сделали, -- положил руку на тетрадь Кольцова Ачкасов.

-- Там чистая физика.

-- Знаю. Кстати, давайте договоримся: во-первых, никаких своих записей вы больше в КБ не передаете. Это только помешает нашей общей ' $ g%. И во-вторых, это не такая уж чистая физика. Я бы назвал ее скорее прикладной физикой. А она гуляет по рукам. Бог с вами, Сергей Дмитриевич!

-- Я показал эту тетрадь только Руденко, -- смутился Кольцов.

-- Не показали, а передали, -- уточнил Ачкасов. -- А потом, как видите, она попала ко мне: Было бы правильнее, если бы вы переслали ее служебной почтой. Ну да ладно. Теперь об этом позабочусь я сам. А вы скажите мне, какие конкретно испытываете затруднения с предстоящей разборкой?

-- Я ни разу не видел полной технической документации прибора, -признался Кольцов. -- Я шел больше от принципа:

-- Понимаю. Вам дадут все чертежи.

-- Наверняка понадобиться почитать что-нибудь еще:

-- Закономерно. Вас познакомят с каталогом новинок технической литературы. Если надо -- к этой работе подключат переводчика.

-- Спасибо. Английским я владею вполне, -- поблагодарил Кольцов.

-- Есть очень интересные открытые японские источники.

-- Не откажусь.

-- Что еще?

-- Наверно, понадобится время, чтобы все это обмозговать.

-- Вас никто не подгоняет. Но месяца хватит?

-- Сейчас мне кажется, что да.

-- В таком случае желаю успеха, Сергей Дмитриевич, -- встал со стула Ачкасов и протянул Кольцову руку. -- Завтра даю вам день отдыха. Мы за это время подготовим все необходимое для вашей работы. А послезавтра прошу приступать. Приезжайте сюда.

Кольцов пожал Ачкасову руку и вдруг спросил:

-- Я, естественно, готов выполнить ваше поручение. Но теперь, когда мне стало ясно все, я подумал вот о чем. Может, было бы лучше поручить доклад какому-нибудь более авторитетному специалисту?

Ачкасов отрицательно покачал головой:

-- Никакой необходимости в этом нет.

-- Я готов подготовить для него все необходимые данные.

-- Будет вам выдумывать, -- тихо засмеялся Ачкасов. -- И поверьте, ваша кандидатура меня устраивает вдвойне. Я в вас верю и возлагаю на вас серьезные надежды. И очень прошу вас, Сергей Дмитриевич, отнеситесь к предстоящей работе со всей ответственностью. Помните, мы с вами выполняем большое и очень важное государственное задание.

-- Тогда еще вопрос, -- продолжал Кольцов. -- Если вы заметили, то добрая половина записей в этой тетради вовсе не относится к "Сове". Я пытался изложить в них свой принцип создания аналогичного прибора. Я его, естественно, не конструировал, отнюдь нет. Но изложил принцип, на котором он мог бы быть построен. Так вот, как вы считаете, не стоит ли познакомить кого-нибудь в КБ с этим принципом? Вполне возможно, что какие-нибудь мои мысли и окажутся полезными?

Ачкасов, внимательно слушавший своего собеседника, едва тот кончил говорить, решительно покачал головой:

-- Нет.

-- Почему?

-- не стоит. Пока не стоит.

Кольцов недоуменно пожал плечами.

-- Я очень внимательно изучил эту часть ваших записей, Сергей Дмитриевич. И поверьте, оценил их, -- явно стараясь не обидеть Кольцова продолжал Ачкасов. -- Но говорить о них в КБ не надо. Другое дело -- мы с вами. Мы к ним вернемся еще обязательно. А что касается КБ, то, я уверен, ни о разработанном вами принципе, ни о наших разговора, ни о предстоящей вашей работе вам в КБ никого информировать не следует.

-- Но о моем приезде они уже знают, -- смутился Кольцов. -- И знают, что сейчас я у вас на приеме.

Ачкасов утвердительно кивнул.

-- Это -- пожалуйста, -- совершенно спокойно отнесся он к такому сообщению. -- Им даже можно сказать, что вы будете присутствовать на .!ac$%-(( результатов испытаний. Но не больше. Договорились?

-- Так точно. Понял. Послезавтра я сажусь. И сделаю все, что смогу. -пообещал Кольцов.

Они простились.

Кольцов вышел из кабинета, отметил пропуск, спустился по лестнице и очутился на улице. День был прохладный, но ясный. По небу стлались легкие облака. Кольцов прошел через проезжую часть набережной и зашагал вдоль парапета. Над рекой кружили чайки. В гребешках холодных волн искрилось солнце. Кольцов пошарил по карманам кителя, достал сигареты, закурил. Только что закончившийся разговор теперь воспроизводился памятью в обратной последовательности.

Вспомнилось все -- от "я" до "а". Ачкасов произвел на него сильное впечатление. Умный, доброжелательный, спокойный. Кольцов почему-то сразу же проникся к нему полным доверием. А впрочем, может, и не случайно: генерал оказался учеником его учителя, человека, в котором Кольцов еще со студенческих лет привык видеть высший ученый авторитет: "А друзей у меня, к сожалению, в Москве совсем не осталось, -- подумал Кольцов. -- Разбрелась наша братия по всей стране. Один Тихомиров как-то тут зацепился". Но к Тихомирову Кольцову идти не хотелось.