Эти шведские ученые были не единственными, кто смотрел на мир как на естественную систему, где отсутствует человеческая деятельность. Причиной стало увлечение мыслителей эволюционной теорией со второй половины XIX в. Если Бог не сотворил мир, то он стал результатом природных эволюционных процессов. Точно так же, по мнению интеллектуалов, коммерческие организации «эволюционировали» под действием естественного отбора. И разве само общество, как утверждал Герберт Спенсер, не организм? При таком образе мышления города растут, как леса (архитекторов нет?), через реки возле населенных пунктов появляются мосты, а успех или неудача коммерческой компании проистекает из ее соответствия или несоответствия окружающей среде. Эта метафора природной системы позволяет мыслителю, вычеркнувшему Бога, также вычеркнуть из общества и организации человеческие замысел, цель и выбор. (Однако еще никто не предложил основанную на природной системе теорию о том, как появляется учебная литература.)
В 1976 г. я перешел из Гарвардской школы бизнеса в Бостоне в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Этот переезд — больше чем разница между Восточным и Западным побережьями. В Гарвардской школе я погружался в изучение того, как лидеры создают и модифицируют стратегию и структуру корпораций. В Калифорнийском университете я влился в более широкие научные круги, где вопросы бизнеса подчинялись интеллектуальному превосходству экономики и социологии. Именно тогда я впервые обнаружил обыкновение социологов рассматривать организации и стратегию как «естественные» системы.
Несмотря на мнение, что все «просто развивается», стратегия — это применение власти. В типичной организации, если топ-менеджеры не обращают внимания на стратегические вопросы, жизнь в целом будет продолжаться, по крайней мере какое-то время. Люди станут продавать, фабрики — производить, программисты — улучшать код и т. д. Руководители отделов будут подписывать контракты, а бухгалтерия — заниматься отчетностью. Только вряд ли произойдет что-нибудь важное — нестандартное, новое и необычное, — ведь важные изменения всегда означают смену власти и ресурсов. Стратегия подразумевает, что людей просят или заставляют делать то, что выходит за рамки повседневности, и направлять коллективные усилия и ресурсы на новые или нестандартные цели.
Этот дискомфорт от применения власти связан не конкретно со шведами или с учеными. Он отражается в популярности работы над в
В 2014 г. меня попросили проконсультировать WebCo — небольшого поставщика ПО для торговли через интернет. CEO Шэрон Томпсон объяснила мне, что команда менеджеров потратила недели на разработку в
Наше в
Наша миссия: помочь клиентам беспрепятственно вести бизнес через интернет.
Наша стратегия: предоставлять продукты и поддержку отдельным лицам и разработчикам сайтов в осуществлении торговли на их площадках.
Наши преимущества: широта охвата, наличие приложений на основе PHP, HTML5 и JavaScript, а также скорость и четкость нашей поддержки разработчиков.
«Чего вы надеетесь добиться?» — спросил я ее. Она ответила: «Хочу предоставить каждому набор принципов и целей, касающихся того, как мы ведем наш бизнес. Когда все узнают и примут их, это гарантирует, что каждый поймет, чего мы пытаемся достичь. Тогда все будут знать, что делать».
«Меня беспокоит, — продолжала она, — что этот документ не особо вдохновляет и не очень конкретен. Я читала о стратегии, и он должен быть призывом к действию, воплощающим наши мечты и устремления. И в то же время надо предлагать финансовые и нефинансовые цели, точные и измеримые. Поможете ли вы добиться этого?»
Предложенное Шэрон заявление воплощало в себе множество популярных советов о стратегии. Попробуйте поискать в Google «заявление о стратегии» — и вы увидите сотни советов. Как она отмечает, нынешняя доктрина такова: ваше изложение стратегии должно вдохновлять, определять продукт и клиента, указывать на источник конкурентного преимущества и ставить конкретные финансовые и другие цели. Оно должно быть точным и гибким, краткосрочным и долгосрочным.