Взломанное будущее

А я себя, прямо скажем, вёл не образцово – начиная с успешного побега из инвестиционных яслей и заканчивая азартными играми с уличными коллекционерами внутренних органов.

Вот Цербер и ведёт меня теперь наверх.

Мы почти уже добрались. Мир за прозрачными конструкциями Иглы с такой высоты казался вогнутой чашей. Цербера этот вид просто завораживал. А мне было интересно, как работают конструкционные темпоральные автоматы. Динамический каркас уходящего в стратосферу здания постоянно получает информацию из ближайшего будущего о нагрузках на несущие конструкции и заблаговременно их компенсирует, неощутимо смещая углы наклона силовых струн и меняя форму обтекания здания поддерживающими атмосферными потоками. Иначе Иглу нельзя было построить.

Экая мощь. Вот где бы поковыряться…

– Помогите! – прокричала беловолосая женщина. – Он убьёт меня!

Сегодня такое ощущение, словно кто-то на меня постоянно смотрит…

Цербер мне нравился – изувеченный ветеран гибридных войн, родом из тяжёлой пехоты, полный ампутант в боевом сервокаркасе, с полустёртой эмблемой трёхголового пса на побитой броне и девизом «Ад будет наш», с двумя парами рук-манипуляторов. Сам несколько трёхголовый – седая башка между двумя мордами многоствольных пушек на плечах, живших собственной автоматической жизнью. Надёжный, крепкий, всё переживший, всем испытанный. В другой раз я бы с радостью доверил ему присмотр за моей тушкой, но сейчас, когда я сидел у него на привязи, чувства по его поводу у меня были смешанными.

Сквотеры наняли его доставить меня Пожирателю – он и доставлял. Но он не стремался разговаривать со мной.

– Так чем ты там торговал? – спросил Цербер.

– Да разным. Погоду предсказывал. Результаты собеседований или микрокредитных переговоров. На что хватало дальности сканирования погодного сервера – минут на сто. Одно моральное удовлетворение и совсем никакого нарушения причинности. Будущее наступает и проходит, а доходы остаются.

– Интересно, – проговорил Цербер, усаживаясь поудобнее. – Ладно. Удиви меня, пацан.

– Это чем?

– Узнай, что с нами будет… ну, через два часа.

Да ну? Экий ты… цербер.

– Это будет кое-чего стоить.

– О как, – усмехнулся Цербер. – А ты наглый.

– Мне терять-то чего? Кроме своих цепей…

– Ладно, – хитро прищурился Цербер. – Меняю весь мой запас твоей печёнки на то, что ты там выловишь.

Ничё так себе сделка. Есть смысл.

– Замётано, – буркнул я.

Когда кто-то обладающий самосознанием пытается манипулировать с темпоральным протоколом связи – перехватывает поток информации, идущий из будущего, и пробует осознать его содержание, он этот поток обесценивает – такая естественная защита реальности от временных парадоксов.

А вот автоматические системы, не обладая сознанием, способны обрабатывать такую информацию и отвечать в рамках построенного программистами дерева сценариев – частный случай калибровочной инвариантности.

Несанкционированные попытки узнать будущее разрушают темпоральную инфраструктуру, приводят к неполадкам, вплоть до самых катастрофических. Ракеты, бывало, падали.

Так выходит, что автоматика и базы данных могут оперировать с информацией из будущего, а люди – только ценой разрушения канала связи и прогулкой к ближайшему Пожирателю.

Вот человеческий фактор и исключили из темпоральной информатики. Техника безопасности запрещает интересоваться будущим.

Но это ведь просто невыносимо! Хочется же знать, что будет!

– Ладно. Есть, что сломать? – спросил я.

– Вот, – Цербер усмехнулся, – этот не жалко. У меня ещё есть, – снял с брони и отдал мне ручной темпоральный сканер. Очень простая машинка, отслеживает, наступил ты в ближайшем будущем на мину или ещё нет. Двухчасовая дальность.

– А прошивку с меня снимешь?

– Ещё чего… – усмехнулся Цербер.

Тут он прав. Без прошивки я мигом помашу ему ручкой.

Ладно, человеку с ловкими руками достаточно того, что есть. Главная проблема с данными из будущего – интерпретация… Они не предназначены для людей. Но я могу кое-что из них извлечь. Чисто технически эти данные не имеют общечеловеческого интерфейса, – это машинный язык процедур, инструкция на случай наступления того или иного события.

Поэтому они представлены в виде машинных кодов и запрещены к передаче в медийной форме. Криптотемпоральное кодирование – так данные защищаются от уничтожения заинтересованным наблюдателем. Такая вот у нас машинная криптократия.

Просто спишу запись нашего медицинского состояния на ближайшие сутки…

Машинка Цербера честно сдохла. Так, посмотрим, что имеем в результате…

То, что я считал, меня малость озадачило.

– Ну, чего там? – наклонился ко мне Цербер, когда моё молчание затянулось.

– Да вроде как бы этак, так вроде того уразумения, что как если бы типа гусь свинье когерентен…

– Чего? – удивился Цербер.