Взломанное будущее

Параллельно с прессингом на мои когнитивные функции, троян Медузы атаковал меня на физическом уровне. Он заставил нейроны моего мозга сформировать сложный каскадный сигнал, что привело к сборке из моих собственных аминокислот наноразмерных молекулярных заводов по производству миллиардов специфических медботов из белков крови, приступивших к ребилдингу моего генома.

– Я много думала, – сообщила напоследок Медуза, – у меня было достаточно времени. Я долго уклонялась от смерти. И я придумала.

У каждого в голове собственная квантовая сеть.

Мой вирус, моя дельфийская машина, переберёт твои гены, и каждая заново собранная клетка твоего тела будет резонировать с потоком света из будущего. Теперь ты сам себе машина по предвидению.

Ты будешь моим оружием. Моя последняя надежда, мой последний удар. Я знаю, что умерла не зря. Удачи.

И меня отпустило.

Ух, как отпустило. Аж подбросило. Удачи, твою мать! Как же больно…

– Ты чего орал? – спросил Цербер.

Я валялся на спине, весь покрытый потом и совершенно обессилевший.

– По-моему, – прошептал я, – я только что ещё раз родился.

– С днём рождения, – любезно поздравил Цербер. – И вставай, давай. У нас проблемы. Пожиратель пожаловал.

В горле было сухо, глаза слезились, и кажется, у меня поднялась температура. Я сел, потом встал на колени, меня шатало. А мои стандартные медботы, взломанные техновакциной Медузы, не регистрировали никаких проблем…

– Кажется, я болею…

– А-а-а, – мягко проворковал, прожурчал, завибрировал мерзкий нежный голосок. – Глупая тётя Медуза всё-таки добралась до твоего мяса. И всё вкусное испортила.

Я поднял голову, прищурился и увидел Пожирателя. Действительно. Пожаловал.

Один взгляд на него – и я ощутил нечто, схожее с нейрозаписями действия псилоцибиновых грибов, которые мне попались однажды в детстве. Кожа его была прозрачной, и сквозь стеклянные рёбра видно, как бьётся светящееся пурпуром сердце, как в такт пульсу неоном вспухает и угасает большой круг кровообращения. Как изменяются пятнами Роршаха подсвеченные синим зоны мозговой активности на поверхности мозга, в прозрачном черепе с зеркальными глазными яблоками.

Я потряс головой. Пожиратель не исчез.

– Я есть, – помахал он мне прозрачной рукой. – А ты будешь есть?

– Тяжёлый случай, – медленно проговорил Цербер.

Его пушки держали Пожирателя на прицеле, квадрокоптеры кружили, образуя жужжащий вращающийся нимб над его седой головой. Свой главный аргумент – плазменный огнемёт, кустарно переделанный из двигательного факела когда-то сбитого на Луне космоплана, он удерживал в четырёх руках-манипуляторах. Толстенный, обмотанный ржавой бронеизоляцией питающий шлейф тянулся от сопла за спину, где висел импульсный реактор весом, наверное, в тонну, когда-то отвечавший за один из маневровых двигателей. Воистину – тяжёлая пехота…

– Добро пожаловать, – Пожиратель оскалил для него прозрачные зубы. – В ад…

– Спасибо за приглашение, – вежливо ответил Цербер. – Но я там уже бывал.

Наши два часа истекали с минуты на минуту.

– Ты в этом году дерзкий, Дедушка Мороз, – захихикал Пожиратель. – Ты подарки мне принёс?

– Сам такой, – бестрепетно ответил Цербер.

– А ты страшный, дедушка, – огорчился Пожиратель. – Я думал, ты мне летающего мальчика принёс, а ты злой.

– Работа такая, – буркнул Цербер.

– Оно конечно, как бы и вроде бы, но ежели вдруг чего, да этак типа того, так вот тебе и пожалуйста, – улыбнулся Пожиратель.

– Не понял, – прищурился Цербер.

– Это не бред, – предупредил я. – Это темпоральная шизофазия. Он предвидит. Берегись.

Пожиратель сначала улыбнулся мне прозрачными губами, а потом разорвал Цербера на куски.

И не помог военный квантовый локатор, способный уловить три миллиона атакующих объектов в разнесённых временных эшелонах…

Как авиабомба взорвалась – разлетевшийся сервокаркас Цербера всю площадку засыпал обломками. Исчезнувший и мгновенно появившийся Пожиратель одной рукой поймал попадавшие обесточенные квадрокоптеры в одну неустойчивую стопку на ладони, а потом один за другим покидал их за ограждение атриума. Через четыре минуты они упадут в пятиэтажную груду мусора, скопившегося за десятилетия на дне Иглы.

– Твою мать, – прошептал Цербер, окровавленный обломок человека, вырванный из брони и небрежно брошенный на пол. Из гигиенической системы текло, обрубки рук и ног беспомощно шевелились. Дёргались оторванные манипуляторы, получавшие сигналы по дистанционному каналу от его нейроинтерфейса. – Как так?

И я остался один на один против пары зеркальных глаз.

– Да ты вообще человек? – спросил я у Пожирателя, торопливо отступая назад и судорожно выбалтывая у смерти ещё чуть-чуть времени. – Ты им хоть был? Или ты натурально человек-паук?

– В подобных мне кричат гены другой, более совершенной расы, – оскалился Пожиратель.

И дал мне прожить ещё пару минут.