Взломанные небеса

– Сколько лет я ждал момента, когда смогу трахнуть эту суку! Я создал ее своими руками. Превратил из контрабандистки в террористку. Я держал на поводке Внуб, пока люди Яматы закладывали бомбы по приказу Королевства. И при всем при том она всерьез верила, что если меня пристрелить, то я тихо и спокойно останусь мертвяком, а она будет в безопасности.

– О чем ты? – спросил ошарашенный Джек.

– Ты еще не понял? Ямата работала на меня.

– Так она не захватывала тебя? Не заставляла?

– Вовсе нет.

«Мать же его! – простонал Фист. – Я же предупреждал насчет него!»

– Но зачем? – выдохнул Джек.

– Бог приказывает – человек исполняет, – ухмыльнулся Девлин. – До тех пор, пока гребаный идиот Королевство не стал проигрывать Войну программ; тогда я понял, что обещанной награды мне не видать. Вот я и решил немножко надавить, открыв дело Пендервилля. Королевство всегда очень нервничал по поводу этого инцидента. Там на самом деле было что-то очень уж поганое. Но я не ожидал, что боженька отреагирует так быстро. О да, и это напоминает мне кое о чем…

На мгновение Гарри замер, уставившись в никуда, затем ухмыльнулся снова.

– Твой малыш Фист открыл файрвол, но с другой стороны караулил я, останавливая все посланное отсюда. О случившемся здесь не узнает никто, кроме меня, тебя и его. Никто нам не помешает. Очень, знаешь ли, уместно.

– И что дальше? – спросил Джек.

– Знаешь, арсенал твоего малыша производит впечатление. Оч-чень внушает. Думаю, я наконец-то отомщу Королевству. Может, даже захвачу все его добро. Я всегда думал, что смогу управлять делами лучше этого недоноска. А что касается тебя…

Он ткнул в Джека пальцем, потемнел лицом, и голос его налился яростью.

– Ты, мелкое дерьмо, столько лет трахал мою жену! Я вырежу твой гребаный разум, возьму твое тело и поселюсь в нем. Потом откачу Андреа к тому времени, когда она еще не знала тебя, и сделаю так, что она останется в этом возрасте навсегда. Она снова будет моей гребаной женой, а я стану жить в твоем теле и трахать ее каждый день!

Джека захлестнули страх и стыд.

«Тупой выродок! – заорал Фист. – Этот говнюк знал, всегда знал!»

В затылке Джека взорвалась боль. Наверное, клон Яматы подобрался сзади и ударил.

Гарри захохотал, и мир исчез.

Глава 44

Форстер лежал на спине в жаркой удушливой темноте. Сверху доносился приглушенный лязг и скрежет непонятного механизма. Джек не мог двинуть ни ногой, ни рукой, застрявшими в чем-то твердом и грубом. Он дернулся, желая приподняться, и ударился лбом. Воющий скрежет то и дело прерывался, но неуклонно делался все громче.

– Ты уж извини, – пробормотал Фист.

Вспыхнул свет, болезненно режущий глаза.

– Ой, пардон.

Глазам стало легче – паяц направил фонарь в другую сторону. Хозяин с куклой лежали в длинном тесном деревянном ящике из неплотно пригнанных досок. В щели просочился и затвердел цемент.

– Это лучшее из всего, на что меня хватило, – сообщил Фист, прижатый к груди Джека.

Снова загрохотало и заскрежетало, и паяцу пришлось вопить во всю глотку:

– Все это виртуальное! Мы в глубине твоего разума!

– Что за шум?! – крикнул в ответ Джек.

– Сверло! Гарри пытается пробиться к нам!

– Сколько у нас времени?!

– Пара минут! Но нам хватит!

– Фист, на что хватит?!

– Прости, Джек! У меня не было выбора!

– Выбора чего?!

– Мне пришлось! Нельзя давать этому говнюку мое оружие!

– Ты о чем?! – крикнул Джек.

Шум сверления стал еще громче.

– Мне очень жаль! Но боль скоро пройдет! – крикнул в ответ паяц, а затем наклонился и накрыл маленькими деревянными ладошками рот и нос Джека.

Тот не сразу понял, что делает паяц. Форстер забился, затрясся, но гроб был очень тесным, а Фист – сильным и цепким. И вскоре Джек сдался.

В темноту просочился свет, деревянные стенки исчезли. Джек завис в бесконечности и вспомнил о храме Зари. Его окутал негромкий, но мощный и ритмичный звук – словно воздух разгоняли огромные птичьи крылья.

Потом Джек умер.

Глава 45

Форстер очнулся от холода. Стылый ветер продувал насквозь его мокрую одежду. Волнами накатывал рев. Джек вспомнил визг и скрежет сверла. Мелькнула мысль о том, что очень важно не подпустить кого-то к себе. Но звук был мягче, и казалось, его издает живое существо. Джек лежал на чем-то холодном и податливом. Ветер усилился, и Форстера пронзила дрожь. Ледяная жижа окатила его, перехлестнула, заставила прийти в себя. Он открыл глаза.

Докуда хватало взгляда – и влево, и вправо, изгибаясь, уходя к горизонту, – тянулся черный песчаный пляж. Волны взбивали пену, будто стараясь нежнее и мягче коснуться берега. Набегающий вал рассыпался и, обессилев, откатывался назад, теряясь в море. Промокший насквозь Джек перекатился, сел. Воспоминание о тесной духоте гроба делало холод благословением. Серое небо на горизонте смыкалось с серым морем. Накатила очередная волна. Форстер кое-как поднялся и осмотрелся, надеясь увидеть поблизости деревянное тельце – либо распластанное на песке, либо бултыхающееся в прибое. Но Фиста нигде не было. Джек поежился на ветру, вспомнил виденный в детстве школьный фильм и наконец понял, куда попал. И тогда сказал: «Твою мать!»