Взломанные небеса

Два месяца Форстер патрулировал воздушное пространство, дрейфуя от астероида к астероиду и выставив сенсоры на пассивный режим широкого охвата. Прошлое заполняло и делало невыносимым каждый день. Вот почему Джек вздохнул с огромным облегчением, обнаружив «снежинку». Та обращалась по низкой орбите вокруг астероида. «Снежинка» маскировала свое присутствие, но не идеально. Сенсоры засекли ее в нескольких сотнях километров. Настоящее оттеснило прошлое. Фист принялся за работу. Затем последовали сорок восемь бессонных часов наблюдения за тем, как паяц взламывает изощренные системы защиты, создавая «слепые пятна», сквозь которые Джек мог продвинуть патрульный кораблик ближе к врагу. Когда осталось всего полсотни километров, Фист вошел в навигационную систему «снежинки» и запустил сложный, причудливый маневр уклонения, постоянно держа астероид между собой и «снежинкой».

Первое время ни Джек, ни Фист не понимали значения своей находки. За двое суток работы Фист не смог даже отыскать узловые системы «снежинки», не говоря уже про взлом их.

– Знаешь, Джек, мне раньше никогда не приходилось возиться так долго, – сообщил он уныло, клацая от отчаяния зубами. – Но у меня получится, вот увидишь. Я закопаюсь с головой и доберусь до самого ее гребаного ядра.

Паяц и в самом деле пустил в ход все ресурсы. Его видимое тело обмякло, скатилось на пол и растворилось. А Джек улегся на кровать и расслабился, позволяя Фисту воспользоваться своим разумом. Он быстро провалился в странный путаный сон, обычно приходивший тогда, когда паяц загружал мозг своими задачами. Форстер боялся, что во сне снова придется переживать смерть матери, и обрадовался, когда мысли о ней не пришли. А потом ощутил укол совести из-за этой легкомысленной радости. Но во сне Джек по-прежнему общался с паяцем. Тот подтащил разум хозяина к борту корабля, прыгнул наружу. Плыть в космосе оказалось так спокойно, мирно – до тех пор, пока обостренные чувства Фиста не просигналили о солнечной буре. Паяц использовал их, чтобы скрыть осторожную трансляцию, переносившую его «я» сквозь ночь к врагу. Добравшись, паяц аккуратно протиснулся в щель цифровой брони, окружавшей программы корабля.

Фист вошел осторожно, нежно, будто любовник во мраке. Его маниакальное пристрастие к изучению противника до последней мелочи оказалась как нельзя кстати, потому что до сих пор им с Джеком не попадались настолько сложные и прочные защитные системы. Почти с благоговейным ужасом Форстер наблюдал за тем, как самые изощренные части человеческого разума становились орудиями взлома. В конце концов Фист разбил последний брандмауэр, который, как считал паяц, ограждал программное ядро единственного враждебного интеллекта. Паяц кинулся внутрь, увлекая хозяина за собой. Оба ожидали найти сердце чужой машины – ее программный центр. Фист взломал бы его и заплясал бы в неистовом победном ликовании на обломках, среди цифрового хаоса. А Джек бы заплакал.

Но за стеной оказалось нечто совсем иное, поразившее обоих. В заполненном свечением пространстве висело множество причудливых форм, вращавшихся друг вокруг друга в медленном и сложном трехмерном танце. Каждая – словно детский рисунок звезды: светящиеся лучи, выходящие из огненного шара. Пучки радиации выплескивались из лучей, сплетались с похожими пучками от ближних звезд, отделялись от удалявшихся. Повсюду сияли и пульсировали мощные информационные потоки, скакавшие внезапно сквозь пустоту. «Снежинка» оказалась чревом, где зрел новый вид искусственного разума – живого, могучего, невообразимо богатого мыслями и возможностями.

– Фист, сколько ты видишь разумов здесь?

– Сосчитать не могу.

– Похоже, это часть самого сердца Тотальности, средоточие вычислительных мощностей.

– Так близко? Я думал, они в поясе Койпера.

– Тотальность набирается наглости. Разве это не удивительно?

– М-да, – задумчиво протянул паяц и, помолчав, предложил: – А давай разнесем все это к чертовой матери!

– Нет.

– Да что за хрень?! Джек, никто и никогда не вламывался в такое! Мои поганцы-коллеги наконец-то воспримут меня всерьез.

– Хватит уже смертей. Здесь мы ничего не трогаем. Очень уж оно красивое.

– О господи боже! Подумать только, именно сейчас его обуяли угрызения совести! Да нет тут твоей гребаной мамочки!

Форстер рывком высвободил свой разум из-под контроля Фис та, ощущая, как рвутся связи, соединявшие рабочие центры мозга с разумом паяца. Тот практически мгновенно перешел от изумления к ярости. Он завыл, рыча в бессильной злобе, пока Джек запустил их объединенное сознание в самые глубины вражеских разумов. Он понимал, что спровоцирует тревогу, но ему было все равно. Перед совершенной красотой всякая мысль о войне казалась нелепостью.

Джек забыл о том, что сидит в кафе напротив Изара. Воспоминания затопили рассудок. Даже Фист умолк, насупившись обиженно, переживая заново момент, стоивший ему и его хозяину так много.

Ифор кашлянул, напоминая о своем присутствии.

– Вы – герой для многих из нас, – произнес он.

– Думаю, Тотальности нужны герои повыше классом.