Взломать стихию

Но тут ее взгляд вновь наткнулся на тележку с женщинами, и она вернулась к действительности.

– Леша, кто это? Что ты задумал? Объясни мне немедленно.

Услышав женский голос, пленницы обернулись в ее сторону и заголосили. Что именно, увы, совсем непонятно – сквозь наклеенную на их заплаканные лица ленту невозможно было разобрать ни слова.

– Алексей! Я задала вопрос! – строго, как умеют только генеральские жены, повторила Ольга Геннадиевна. – Что ты делаешь?!

– Я тебе только что объяснял, мама. Только что. Я делаю то, что должен.

Манин осторожно положил Варвару (а это была, конечно, она) на один из столов, всего которых в комнате было два. Девочка, насытившись теплым детским питанием, больше не плакала. На другом столе, стоявшем впритык к первому, прокурором было заранее аккуратно разложено все, что скоро понадобится.

Из приготовленных инструментов Манин выудил шприц и ампулу со снотворным. Не обращая внимания на мольбы пленниц и вопросы матери, он с хрустом отломил стеклянной ампуле «голову» и набрал полный шприц препарата. Затем подошел к тележке и не спеша сделал каждой из женщин по уколу.

Препарат подействовал почти мгновенно. Несчастные обмякли прямо на носилках, их плач затих.

– Леша! Ты сошел с ума! – продолжала делать попытки вмешаться мать. – Ты меня слышишь? Немедленно прекрати!

Со шприцом в руках Манин двинулся к младенцу.

– Не смей! Не смей, я тебе говорю! – крикнула Ольга. Строже и громче у нее все равно бы не получилось. На ее глаза навернулись слезы – она поняла, что ничем не сможет повлиять на то, что делает ее сын.

– Клянусь, я прокляну тебя навек! Ты пожалеешь, что ты меня не слушал!

Манин вздохнул – искренне и печально – и застыл в размышлении.

Неужели эта тварь Черешнина была права?

К сожалению, да. На мать полагаться нельзя. Она его не понимает.

Голоса предупреждали об этом с самого начала. Что ж, спасибо им, решение о том, как он будет в этом случае действовать, у него тоже было готово заранее.

Положив на стол шприц (он все равно уже был пустой, для укола ребенку требовалась перезаправка), Алексей направился к матери.

– Что ты задумал, сумасшедший! – воскликнула Ольга с опаской. – Сейчас же прекрати…

Сначала он заклеит ей рот (невозможно работать в такой обстановке!), а потом примет и другие меры.

Даже родная мать не сможет помешать ему завершить План!

– Спокойно, мама. Скоро все кончится, – прошептал он ей на ухо, одновременно наклеивая на ее губы скотч. – Ты будешь гордиться мной. Как это было всегда. Я тебя очень люблю.

Примотав ей скотчем к подлокотникам инвалидного кресла руки, Манин вывез свою мать прочь из помещения.

Туда, где она ему не будет мешать.

И правильно. Стоило сделать так сразу.

– Я вернусь через минуту, – предупредил он ее, чтобы излишне не нервировать. – Скоро все закончится, мама.

Сумасшедший прокурор вернулся в комнату с телами. С уколом ребенку можно было обождать – девочка не плакала, и, похоже, даже заснула. Отлично.

Со стола с разложенными предметами Манин взял в руки то, что должно было ему понадобится в следующий момент: стопку распечатанных листов А4.

– Пункт первый. «Подготовка к работе и включение», – прочитал он вслух из нотариально заверенной инструкции к австрийской чудо – печке «Феникс». – Приступим!

Глава 7 План Черешнина

– Если я прав, – сказал Иван Черешнин, – он сейчас в «Московском Хароне». Там его четвертая стихия.

– Боже мой! – Гуляра закрыла лицо руками, мгновенно поняв, что это значит.

– То, что крематорий прокуратура закрыла именно сейчас, – продолжал Иван, – думаю, имеет к этому прямое отношение. Манин изначально планировал его использовать.

– Надо сообщить в полицию, – предложила Гуляра и сама себе ответила. – Но это время. Кто по телефону будет вникать…

– Он к тому же слушает полицейскую волну, помнишь? – сказал Иван. – Манин ни в коем случае не должен знать, что к нему кто-то едет.

В машине Гуляры, за руль которой сел Ложкин, вся компания мчалась к месту работы бывшего Клариного мужа. Иван лежал на откинутом пассажирском кресле, чтобы не сгибать поврежденную цепями ногу, Гуляра сидела посередине, маленькая Клара без труда уместилась за водительским сидением.

Гуляра пробовала связаться с коллегами в прокуратуре. Как и ожидалось, возникли затруднения.

– Нет, я не могу сейчас приехать! – почти срывалась она на крик. – И вас на месте дожидаться тоже не могу. Поймите, тут каждая секунда…

Все, чего удалось добиться, это обещания, что все сведения немедленно будут переданы наверх по инстанции. И, как только начальство прикажет, сразу же будут приняты все необходимые меры.

– Хорошо. Хорошо, узнавайте, – завершила Гуляра разговор с прокуратурой. И добавила, не скрывая отчаяния: – Я так и знала. Пока пятьсот начальников не одобрят, ничего не произойдет.

– Ждать нельзя, – отреагировал Иван. – До полуночи осталось почти ничего. Надо действовать самим. Есть у нас какое-то оружие?