Взмах ножа

— Но, — продолжал Мудроу, — мы еще не сдаемся.

— Понятно, сержант.

— Должен сказать, в округе все спокойно с тех пор, как ты уехал. Последний раз интересная история случилась только с мистером Чедвиком.

— Да, помню этот случай. И никак не могу понять. Мне даже досадно. Мистер Чедвик был нашим старым соперником. По правде говоря, мы собирались провернуть одно дельце. Но непонятно было, когда именно появятся наличные. Какой смысл убивать публику, лишь бы убивать, не пойму.

Мудроу наклонился к нему.

— Но кто-то был в курсе, потому что у Чедвика взяли кучу денег. По крайней мере, я так слышал.

Слухи — любые — хорошая питательная среда для беседы, и Бауманн с охотой поддержал разговор.

— Говорят, что только один джентльмен мог провернуть все это. Грек по кличке Зорба.

— Джонни Катанос, хочешь сказать?

— Кажется так, но все звали его Зорба.

— Да? Ты считаешь, это возможно? В одиночку?

— Ну, сейчас сложно говорить наверняка, но должен сказать, что Зорба не человек, а дьявол. Я однажды наблюдал, как он разделывал самого громадного негра во всем городе. Негр не собирался драться, ему явно хотелось увильнуть от драки, но Урод повалил его на землю и чуть не убил. Никогда не думал, что пожалею негра, но этого он избил до полусмерти, и это происходило в таком месте, что вся улица могла видеть. И что было самым поразительным, так это его спокойствие. Когда мне приходится драться, я просто зверею, а Зорба ничуть. Вроде погулять вышел — и только. Признаться, я рад, что мне не приходилось иметь с ним дела.

— Похоже, что парень как раз для меня, — ответил Мудроу. — Я столько сил потратил, чтобы найти его, но без толку. Как сквозь землю провалился.

Бауманн прекрасно понимал, что Мудроу выкачивает из него информацию, и тем не менее продолжал:

— Мне кажется, он переехал, скорее всего, в Куинс. Мы хотели как-то пригласить его для одного дела, но он отказался. Мы искали его потом, но так и не нашли. Он где-то в Куинсе, а вот где…

Хотя март уже шел к концу, день выдался морозным. Джонни Катанос и Музафер остановили фургон на Десятой улице, в Манхэттене, напротив фирмы газоснабжения «А & В».

— Сколько времени? — спросил Джонни.

— Ровно час.

— Рано приехали. — Джонни развалился на сиденье, вытянув ноги. — Еще полчаса ждать, пока он обед закончит.

— Откуда ты знаешь, что он обедает? — Музафер приоткрыл окно, чтобы стекла не запотевали.

— Я его видел. Когда тепло, он ест прямо во дворе. — Джонни завел мотор и включил обогреватель. — Слушай, Музафер, я давно хотел спросить, как там в арабских тюрьмах? Сколько ты сидел? Шесть месяцев?

— Семь.

— Какая разница. — Джонни улыбнулся. — Так как там?

Музафер расстегнул куртку. Обогреватель гнал тепло наверх. Волосы у него слиплись от пота, а ноги мерзли.

— Во всем мире практически существует два типа тюрем. Даже в России. Мы были политическими заключенными. Нас держали отдельно от уголовников.

— Чтобы они вас не трогали?

— Я так и знал, что ты об этом спросишь. Если бы кто-то посмел обидеть одного из нас, он обидел бы всех. О нашей стойкости все знали. Не знаю, слышал ли ты. — Он посмотрел в глаза Катаносу. — Уголовники не готовы к смерти. А мы, революционеры, знаем, что погибнем рано. Все наши кумиры погибли. Многие были нашими ровесниками. Мы пели по утрам. Сразу после молитвы Аллаху мы пели о готовности пожертвовать жизнью. Мы занимались, изучали тактику, типы оружия, думали, как организовать контрабанду. Большинство надзирателей нас поддерживали. Они приносили нам еду, газеты, сигареты. Я встречался с революционерами со всего света — только из Антарктиды никто не попадался. Там были немцы, ирландцы, афганцы, колумбийцы, южноафриканцы. Мы все жили в Аммане, в Иордании, и думали, что находимся в безопасности. Но однажды секретная полиция Хуссейна окружила нас, как барашков, а выпустила только после того, как они вывели из страны всех палестинцев. Самое смешное, что в тюрьме мы создали некую ассоциацию, которая действует до сих пор. Ты сам мог догадаться об этом. Куба вооружила нас американским оружием, доставленным колумбийцами. Именно в тюрьме я всему и научился. Уголовники, мне кажется, живут совсем по другим законам.

Джонни уловил скрытую угрозу в словах Музафера, но виду не подал. На нем была пуховая куртка, широкая шерстяная рубашка и черные джинсы. С невинной улыбкой Джонни достал из кармана рубашки пачку «палочек здоровья».

— Больше похоже на рай, чем на тюрьму. Если бы в Америке тюрьмы были такими, людей пришлось бы отгонять от них палками. Сколько тебе лет было тогда?

— Семнадцать.