Взорванная тишина (сборник)

– Я вот тоже боюсь… Ладно, давай ребят буди, скоро уже школьная машина подъедет, – Шутов взглянул на часы и пошёл к умывальнику бриться. Начинался очередной рабочий день командира отдельного зенитно-ракетного дивизиона майора Шутова…

Всю зиму рядовой Эдуард Швайгерт, что называется «пахал по чёрному», лопатил снег, ломом и киркой колол мёрзлый уголь и возил его на тачке в кочегарку, «драил» полы в казарме, перебирал гнилую картошку в овощехранилище, чистил «авгиевы конюшни» дивизионного подсобного хозяйства… После всего этого обычная боевая подготовка казалась лёгкой, шла в охотку, а политзанятия, так вообще приравнивались к отдыху. Далеко не каждый из «салаг» выдерживал эти первые полгода службы «от звонка, до звонка». Многие всячески пытались «шлангонуть», провалятся как можно дольше в санчасти, или пристроиться на какой-нибудь «не пыльной» должности, если повезёт, секретчиком, например, или каптёром. Швайгерт, тощий, жилистый, в чём душа держится, выдержал, с удивительным постоянством сочетая в себе трудолюбие и какую-то особую, немецкую исполнительность…

2

Дивизиону по договорённости с районной администрацией и рыбнадзором на побережье водохранилища выделили небольшую бухточку, куда специально наряжался солдат, который совместно с местным жителем, ветераном Отечественной войны, неким Самсонычем, занимался ловлей рыбы. Благодаря этому в дивизионе с весны по осень не переводилась свежая рыба. В тот год весной на «рыбалку» командировали старослужащего Петренко…

Шутов приехал на «рыбалку» забрать очередной улов… и обнаружил, что солдата там нет.

– В чём дело Самсоныч… где боец?

Старик-ветеран с улыбкой пожал плечами и пошёл доставать мешок с рыбой погружённый в воду, чтобы улов не протух…

– Да тут дело такое… молодое, – Самсоныч улыбался в свои седые усы.

– Какое ещё молодое… он что сбежал… самоволка!?

Шутов такого не мог ожидать. Ведь командировка на «рыбалку» в дивизионе расценивалась как поощрение. Загорать, купаться, дышать свежим воздухом, наслаждаться природой… Ведь это куда как лучше, чем нудное, размеренное распорядком дня казарменное житиё. Бежать отсюда, когда до дембеля осталось всего ничего… Шутов отказывался это понимать.

– Да ты не кипятись, Владимирыч, солдата твоего вины тут нет. Мушку он проглотил, понимаешь?

– Какую ещё мушку? – Шутов недоумённо воззрился на старого рыбака.

– Да есть тут… Понимаешь, три дня живёт, в первой половине июня, как сейчас. Кто её проглотит… ну случайно, на лету, всё, дня два потом как с ума сходит. Мужик без бабы не может, а баба без мужика. Только здесь в наших местах такая водится, и только три дня в году. Потом то ли дохнет, то ли засыпает до следующего года. Помню, мы по молодости их в пироги запекали и девок угощали, так они потом…

– Так ты, что его тоже угостил? – хмуро перебил Шутов.

– Да ты что… случайно, наверное, проглотил. Я ему третьего дня говорю, пойдём сети проверим, а он, не могу, говорит, бабу хочу, мочи нет… и бегом на сопку, с неё на другую. Я вижу такое дело, говорю ему, вон вдоль берега беги, там через пять километров турбаза… там всегда, говорю, есть которые дают, а уж солдату-то всегда…

– Ты что старый рехнулся!? Где теперь его искать!? – закричал Шутов.

– Да не боись, сам вернётся… Всё одно не удержать было. Я его туда куда надо направил. А то убёг бы чёрти куда, ещё ссильничал кого. И сам бы срок схлопотал и тебя с ног до головы…

Не сразу до Шутова дошло, что старик поступил, пожалуй, верно. Петренко действительно на следующий день вернулся, и с «рыбалки» его тут же убрали. Послали другого, но он тоже по «протоптанной» тропке стал отлучаться на турбазу. На этот «боевой» пост нужен был особый солдат, который ни за что не бросит вверенный объект, останется верным приказу и уставу. Таким являлся рядовой Швайгерт.

Самсонычу новый напарник сразу пришёлся не по душе.

– Не человек, а механизм какой-то. Спрашиваю, ты водку пьёшь? Могу, говорит, но сейчас не положено… Говорю, ты с бабами то гулял? То же самое, сейчас не положено. Во… Ганс он и есть Ганс.

– Зато я за него спокоен. Для него приказ первое дело. Он настоящий немецкий солдат, – выражал свой взгляд Шутов.

– То-то и оно… Только мы таких вот настоящих били, хоть и приказы не всегда выполняли, – наставительно произнёс Самсоныч и недоброжелательно поглядел на Шутова, дескать, как же ты русский офицер можешь немецкими достоинствами восхищаться.

Но Шутов не зацикливался на итогах Отечественной войны, а немцев искренне уважал, считая, что у них многому можно поучится, и не только у западных, но и у своих, советских немцев.