Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку

Питались мы очень хорошо. Лепешки делали, мясо было постоянно. Я поправился на 15 килограммов, хотя бегал по горам. Друзья удивлялись: «Ты с войны приехал или с курорта?» Приехал загорелый, черный…

«В разведроту!» – «А я туда и хочу!»

Глеб Н., зам командира взвода разведроты полка, старший сержант:

– Я все время просился в разведроту – никак. В середине июня на одном из выходов ВМГ заняли позицию, какое-то село. Командир роты майор Элизбарашвили говорит мне: «Почисти мой автомат». «Я не буду…» – «Это приказ!» – «Я сюда приехал Родину защищать, а не ваш автомат чистить». – «Связать его!» Все парни-контрактники были нормальные, никто не стал меня вязать. Один срочник приказ ротного выполнил, и руки мне связал. Меня это задело, я был в аффекте, не ожидал, что со мной так поступят. Наконец, если «чехи» пойдут в атаку, а у меня руки связаны… Я же с пулеметом могу в бою столько «чехов» держать! Подошел ротный. Я почувствовал, что он хочет дать мне по морде. Я со связанными руками, пинаю его ногами, парни меня оттаскивают… Ротный кричит: «Я тебя в яму! В разведроту!» – «А я туда и хочу!» Оружие у меня отобрали на один день, потом в наказание ротный приказал вырыть огромный окоп на высотке, установить там пулемет. Я все это выполнил. Ротный понял, что был не прав, и дальше дело не пошло.

Несколько месяцев спустя я недели две временно исполнял функции старшины разведроты вместо Лазуткина. Собирались на ВМГ, и меня наш ротный лейтенант Дребезов послал в штабную палатку получать боеприпасы. Захожу туда и вижу Элизбарашвили. Он тогда был начальником штаба полка. «Что, все скачешь?» Почему он сказал именно эту фразу, я не понял. «Да, я же сюда воевать приехал». Хотел я с ним поговорить, но потом это желание прошло. Особой обиды на него нет. Я почувствовал его удивление и долю уважения, что я поднялся до старшины роты.

Вскоре после инцидента с ротным, на мое счастье, приехал зампотех полка и спросил, кто умеет работать на компьютере. «Я умею». К тому времени у меня было три курса юридического института. Неделю в ремроте занимался списанием техники, писал отчеты. «Вот повезло, – говорили мне друзья, – сидишь в штабе, жизнь – лафа». А меня разрывало, что я не за этим же приехал в Чечню. Зампотех думал, что мне на месяц работы, а я ее за неделю сделал. «Проси что хочешь!» – «Я в разведку хочу». – «Ты дурак! Ты охренел! Что там делать?» – «Если хотите что-то для меня сделать, то переведите в разведроту». – «Ладно, пошли в разведку».

Первый экзамен в роте… «Ты снайпер?» – спросил меня один солдат. У него и прозвище было Снайпер. «По срочке – да». На первый вопрос я ответил правильно, на второй – с ошибкой. «Понятно…» – протянул Снайпер. Думаю, что он и в Грозном воевал. Все же в роту меня взяли.

Командиром разведроты в этот период был капитан Агеев. Нормальный офицер, но какой-то флегматичный. Ходил все время со «Стечкиным».

Все три взвода роты жили в одной палатке. Тесновато, конечно. Подвинулись. Была еще офицерская палатка, хотя в роте был всего один офицер. Жили там, кроме ротного, и взводные – прапорщик Иванов по прозвищу Бандит и старшина Лазуткин.

В роте вместо положенных по штату сорока пяти человек было всего тридцать три. Ромка-«Доминас» и Володя Якуба рулили в третьем взводе, где было тринадцать человек, во втором – Костя Шамонин и Иванов-«Бандит», там всего восемь человек, и на первом – сам капитан Агеев. Один взвод роты постоянно был на выезде.

Срочников в роте было мало. Запомнились Дэн из Московской области, хороший парень, и Малой – его привезли за самоход из комендатуры нижегородского гарнизона. Опекали Малого один бывший участковый и Сэм, армянин. Они за ним как за сыном ходили, как мамка с папкой, жалели. По-отцовски к нему относились, старались его не пускать никуда, еду добывали.

В роте меня встретили спокойно, без понтов. Просто всем было тогда некогда. С земляками сразу познакомился – с Якубой, Грачевым, с Ромкой Родионовым по прозвищу Доминас.

«Я был как вольный стрелок…»

– Выдали мне «СВД» и один магазин к ней. «Остальное где-нибудь найдешь!» Патроны были. Оптика была, старенькая, не пристреляна. Пацаны дали разгрузку. Из своей мотострелковой роты я пришел пустой, на мне были только хэбэ и сапоги. Как раз старшина получил три маскхалата, один достался мне. Я в нем всю Чечню и прошел, не снимал, только на стирку. Пошел к саперам, у них один магазин завалялся, потом к минометчикам, так два-три магазина и надыбал. Запасся гранатами – четыре штуки было. Оптику приводить в порядок было некогда.

На первый выход пошел – ни разу не выстрелив из винтовки и с одним магазином патронов, остальные были россыпью в карманах.

На следующий день полетели на ВМГ, на вертолете. Я просился в разведку со всеми – оптика же всем нужна! Как какая-то машина на выезд – я просился на броню.