Читаем Взорвать Манхэттен полностью

Расставшись с Гариком, я прошел мимо окон Жукова. На одном из них приметил крупнокалиберную подзорную трубу, выглядывающую из-под края небрежно задвинутой шторы.

Вот оно что! Непрост прохвост! Поселился в доме напротив, приобрел тем самым возможность наблюдения за своей квартирой… И, ловя «левака» в порыве любознательности, напоролся на засаду. А я тем самым, решив одну задачу, оказался в лабиринте другой.

На обратном пути слежки за собой я не обнаружил, и, несколько воодушевленный данным фактом, вошел в подъезд. В подъезде царила какая-то нездоровая суета. На площадке перед лифтом толклись озабоченные люди, среди которых я заметил участкового и - донимавшего меня регистрацией опера.

- Чего случилось? - спросил я беспечно.

- Кража… - неохотно процедил опер.

- Надеюсь, не у меня?

- Проходи…

Я открыл дверь. Восторженная Нина повисла у меня на шее.

- У меня сюрприз! - заявила она, лукаво блестя глазами.

- Что за сюрприз?

- Представляешь, я вхожу в подъезд, а у лифта - компьютер. И коробка со всеми аксессуарами. Видимо, кто-то купил новую модель, а старую…

- Где компьютер? - насторожился я.

- Вот… - Она указала на ящик, стоявший в прихожей.

О, Боже! В том, что подобный подарок можно найти в подъезде каждого дома благополучной и высокоразвитой Америки, где бестрепетно выставляется за порог устаревшая техника, я не сомневался ничуть, и ход мыслей своей заморской возлюбленной понял сразу, как понял и то, что мы пристроились в уголовную передрягу.

Она пошла за ним в Сибирь, испортив ему всю каторгу…

- Теперь мы подключим Интернет, и я, наконец-то, почувствую себя в двадцать первом веке, - горячо продолжила она.

- Сиди дома, и нос не высовывай! - рявкнул я.

В данном случае Интернет представлял неоспоримо пагубное увлечение. Я вообще полагаю его опасной заразой, сродни наркотикам. И некоторые его пользователи напоминают мне психически ненормальных, не способных прожить без него, как без дозы. А потому полагаю, это открытие может послужить не только средством контроля над личностью, но и ключом к ней. На сей счет Нине стоит прочистить мозги.

Открыв дверь, выглянул на лестничную площадку. Та была пуста. Я быстренько перенес компьютер и коробку, набитую проводами и дискетами, поближе к мусоропроводу.

Затем пешком сбежал по лестнице, нос к носу столкнувшись на третьем этаже с въедливым опером и еще парочкой мужиков. Один из них, - лысый, в роговых очках и байковой рубахе, сокрушенно объяснял другому, сосредоточенно-задумчивому, явно служивому:

- Так вот, переезд у меня… Отлучился от лифта всего на минуту, загрузить шкафчик в машину. Возвращаюсь - уже обнесли!

- Найдем…

Опер вскинул на меня строгий взор.

- Там какой-то компьютер на лестничной клетке, - поведал я. - Может, его ищете?

- Где? - выдернул голову из тощей шеи гражданский, тряхнув очками.

Я с удовольствием предоставил троице обнаруженное мною имущество. Опера смотрели на меня с затаенным подозрением. Покладисто поморщившись, я попытался его разрушить:

- Чего за взоры? Я только что приехал. Ты - видел! - И - ткнул в сторону опера ладонью как острием меча. - Да и вообще… Вам знакомо слово «спасибо»?

- Спасибо! - подобострастно проговорил гражданин в старомодных очках.

Опера угрюмо молчали. В столь скором разрешении проблемы им виделся явный подвох.

Я вернулся в квартиру. Чудесна жизнь. Дочь миллиардера едва не поймали в Москве на краже потасканного компьютера. Вот бы озадачился сиятельный мистер Уитни…

Я поведал о происшествии Нине, впавшей в трагическое уныние от совершенной оплошности. Пообещал ей завтра же купить необходимую аппаратуру. И, едва вознамерился утешить любимую откровенной мужской лаской, раздался телефонный звонок.

Звонил Гарик.

- Слышь, там чего-то грохнуло в этой квартире, - доложил он. - И здорово. Просто конкретная бомба. Менты были, говорят, телевизор взорвался. Сейчас все тихо.

- Продолжай наблюдение, - сказал я. - Как автобус? Стоит?

- Как вкопанный. Мужик из него вышел, вернулся с бутылкой. Надолго расположились… Может, им шины проколоть?

Я почувствовал, что в моих руках появилась действенная тайная сила.

- Пока не надо. Однако идея рабочая. До связи!

Нежные руки обвили мою грудь. Горячие губы коснулись спины. Во мне словно грянул оркестр, и я поспешил погрузиться в его нарастающую симфонию.

И зачем ей какой-то Интернет?..

ИГРИЩА ЗАКУЛИСЬЯ

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее