Взрослая жизнь для начинающих

Крис и Мэри путешествовали уже пару месяцев, и приятное ощущение свободы, порожденное переездами с места на место, подработками в барах или кафе, когда на заработанные деньги тут же покупался билет на автобус к новому месту назначения, — это чувство свободы бурлило в их крови и действовало сильнее любого амфетамина. После существования в жестких рамках университета даже сам простор окружающего мира будоражил воображение. Не было таких мест, туда они не могли бы отправиться, и ничего, что они не могли бы совершить. В том числе и пожениться.

Где-то в глубине души Мэри огорчалась, что ее семейство далеко и не может разделить с ней эту радость, но, как сказал ей тогда Крис, свадьбы всегда предназначались для кого угодно, кроме двоих виновников торжества. А так — будет воспоминание, которое принадлежит им одним.

Крис устроил это столь внезапно и молниеносно, что внутри у Мэри все трепетало в ответ на такую пылкую страсть. Однажды вечером они прогуливались по пляжу, пили пиво и обсуждали, стоит ли им остаться здесь еще немного или пора перебираться в какую-нибудь другую страну, и тут она увидела молодую американку, с которой как-то познакомилась в баре, где подрабатывала днем. Калли шла по песку, одетая в белое бикини; вокруг ее загорелых бедер был обмотан белый саронг, лифчик купальника украшали цветы, а на голове была короткая белая вуаль. Выглядело это настолько нелепо, что Мэри окликнула и спросила, куда она направляется в таком наряде.

Калли лениво улыбнулась (Мэри, никогда не притрагивавшейся к наркотикам, казалось, что все постоянно были под кайфом), лениво же засмеялась (честно говоря, постоянное хихикание тоже начинало слегка выводить из себя) и указала на линию прибоя, где стоял один из серферов, тусовавшихся в местном баре, — его тело тоже было украшено цветами и не обременено избытком одежды.

— Мы только что поженились, — истерическим тоном пояснила она. — Это было просто… как будто… понимаешь… — Она странно помахивала руками и закатывала глаза, улыбалась и встряхивала головой, как будто исполняя одиночный танец.

— Обалдеть! — сказал Крис.

— Так романтично! — воскликнула Мэри.

И Калли отправилась дальше, собираясь провести всю ночь, попивая дешевый ром из кокосовой скорлупы, пока ее новоиспеченный супруг ненавязчиво расспрашивает о том, как получить разрешение на работу в США.

Мэри так и не узнала, что же произвело большее впечатление на Криса — малюсенькое подвенечное бикини Калли или же представшая ему картина бесконечного лета рядом с любимым человеком, но на следующее утро она проснулась и увидела, что он готовит для нее салат из тропических фруктов.

Когда Крис уговорил ее встать и осмотреть окрестности с балкона, стало понятно, что он выбрался из кровати, постаравшись не будить ее, не просто ради того чтобы сбегать в овощную лавку.

Крис написал на плотном белом песке: «Выходи за меня Мэри» (она заметила, что обращение не выделено запятой), и вот так, не успела она и опомниться в вихре одного знойного дня и двух ночей, кто-то соединил их судьбы навечно перед лицом высших сил, о точном наименовании которых самым корректным образом умолчали, — все это произошло практически в том же месте на пляже. Мэри не особенно понимала, как Крису удалось все так быстро организовать, но ее настолько опьяняла мысль о том, что он решил это сделать, что было уже не важно. А приятнее всего было то, что из-за жары и рациона, состоявшего в основном из местных фруктов, живот у Мэри похудел настолько, что она тоже вполне могла позволить себе надеть бикини, хотя саронг ей все же требовался значительно более длинный.

Честно говоря, она не чувствовала особой разницы между должностями «штатной супруги» и «постоянной девушки для романтических встреч». Они были вместе еще в колледже — последний год практически все свободное время проводили вдвоем в комнате Мэри, — с того момента их отношения развивались уже довольно быстро, но с самого начала Мэри знала, что Крис должен стать тем самым Единственным. С большой буквы. Принципиальный, красноречивый, высокий и мускулистый, он был просто Героем гуманитарной помощи. Первый месяц после знакомства с ним она носилась по колледжу, распевая: «Он единственный», пока даже Айона в достаточно грубых выражениях не попросила ее заткнуться.